30.09.2012 в 16:50
Пишет buttonly:Одна стая
читать дальше
Авторы: buttonly(Пуговка), Ramika
Бета: Лимбо
Гамма: Alanna2202
Персонажи(пейринг): Гарри Поттер, Драко Малфой
Рейтинг: NC-17
Тип(категория): слэш
Жанр: AU, семья, дамбигад
Размещение: исключительно с разрешения авторов.
Размер: макси
Статус: закончен
Дисклаймер: Все Ей, все Ей!
Аннотация: Когда тебе исполнится шестнадцать лет, ты узнаешь, почему чистокровные так гордятся своей кровью, чем они отличаются от беспамятных полукровок, магглорожденных и Предателей крови. Ты поймешь. А они – нет.
Предупреждение Авторов: Каждый фикрайтер должен написать гарридраку с Наследиями и партнерством. Не покушаясь на лавры известного фикрайтера, славного своими магическими расами, Авторы представляют свое видение этого предмета. И благодарят всех читателей, предлагавших возможные варианты сюжета и антуража в обсуждениях. Увидите что-то свое – значит, оно пригодилось!
" Дамблдор и Волдеморт строили грандиозные планы, а судьбу волшебного мира решили два вечно враждующих подростка. Мне очень нравится эта идея. "
Дж.К. Роулинг
Глава первая
- Драко, ты видел Его?
Ниша в коридоре, любимое убежище Гарри, была полускрыта доспехами. Пролезть в нее было можно, только здорово изогнувшись, но зато, если подтянуть под себя ноги, вполне можно было сесть на пол за железным рыцарем и спрятаться ото всех. И от Гермионы, с ее обострением повторения пройденного перед СОВами, и от Рона, который Гермионино обострение воспринимал, как личную обиду, и тут же начинал громко жаловаться вслух, что в него уже не лезут ни даты, ни формулы, и вообще, пойдемте хоть на кухне поедим, раз уж завтрак был давно, а обед еще не скоро... Карту Мародеров он предусмотрительно забирал с собой, чтоб охваченная учебным пылом Гермиона, случайно не вычислила, где прячется нерадивый Поттер и не лишила его последней возможности просто посидеть в тишине. В этот коридор редко кто забредал, поэтому Гарри был уверен, что случайно наткнуться на него невозможно. Похоже, не один он это понял.
- Ну, Драко! Ну, расскажи же! Какой Он?
«Малфой что, удостоился аудиенции у Тома?» - мелькнула растерянная мысль, - «Кто это его так пытает?»
- Отстань, Забини. Как я могу тебе его описать, я во сне в зеркало не смотрел! Какие там зеркала – в одиннадцатом веке, соображаешь? В лезвии меча что-то такое видел, но много ли рассмотреть можно? Ну, блондин, да. Волосы, как у Снейпа, грязные и до плеч. Вот Вильяма тебе описать могу – крутой такой мужик был... Как он Матильде оплеуху отвесил – я думал, он ей голову оторвет! А она из лужи себя собрала и заявила, что теперь только за Ублюдка замуж и пойдет. Кто бы понял – почему.
- Женщин понять невозможно. Они вообще от других обезьян произошли. Путем почкования. Слышал про женскую логику? Никто не знает, что это такое, но почему-то все верят, что она – есть.
- И вполне красивая девчонка, эта Матильда, была. Правда и Уиллз был хорош, - мечтательные нотки в голосе Малфоя не услышал бы только глухой.
- А битва при Гастингсе? Ты же был там?
- Он был там, - поправил Забини Малфой. – Ну и ничего такого, красивого. Тупая мясорубка, кишки вывороченные, вонь от них... Крики, кто от боли орет, кто в атаку призывает. Было поле зелененькое, травка такая нежная, а потом глянешь – все изрыто, кровью полито, ржавчина от доспехов... Глаза лошадиные, выкаченные, с кровью... бр-р-р...
- А магией нельзя было, что ли?
- А магией мы щиты только и держали. Над собой да над Уиллзом, чтоб перестраховаться, Ублюдок же – пер вперед, как бессмертный.
- Все равно интересно. Как... вот знаешь, как маггловский фильм посмотрел, но про своих.
- Магглам такого не снять, - с сожалением отозвался Малфой. – Даже в Омуте Памяти ни запахов не чувствуешь, ни погоды не ощущаешь. А тут все живьем. Все на своей шкуре.
Гарри в своей нише перевел дыхание, только когда шаги Малфоя и Забини затихли вдали. Озадаченно прокрутив в памяти все детали разговора, он понял, что без посторонней помощи ему не обойтись. Очень хотелось понять – о чем это они говорили? Спрашивать Гермиону – значило, выслушать ее лекцию о недопустимости манкирования учебой за счет каких-то непонятных, да еще и подслушанных, бесед. Мало ли, что они там обсуждали! Рону только фамилию Малфоя проговори – заведется и будет шипеть целый вечер. Рон вообще Малфоя не любит странной нелюбовью: даже к Креббу и Гойлу у него отношение попроще, а от Малфоя у него, как крышу срывает, одномоментно. Словно «Малфой» и «Фас!» для него одно и то же. Черт, кого бы спросить, такого... поравнодушнее настроенного?
...
- Я спросить хотел, - начал было Гарри, и запинаясь, закончил, - насчет снов.
Вежливое недоумение в глазах старосты Равенкло сменилось пониманием и острым интересом.
- Ты же Поттер.
Эти слова звучали совсем не так, как Гарри привык слышать. Не было в них этого слепого восхищения как у Криви, издевки «наша новая знаменитость» Снейпа или ядовитого малфоевского «Потти». В этих словах не было Мальчика-Который-Выжил с фотографии в «Пророке», там был кто-то еще.
В библиотеке, несмотря на идущие экзамены, было очень мало народа. То ли все книжки уже разобрали, то ли Гарри попал в какое-то «мертвое» время – бог весть. Повезло, наверное. Поэтому увидев одиноко сидящего равенкловца старше его курсом со значком старосты на груди, Гарри не раздумывая, подошел и спросил. Потому что если бы он еще постоял и подождал, рассуждая – а нужно ли это ему, а не пошлют ли его куда подальше с идиотскими вопросами, или придумывая предлоги для разговора, чтоб не сразу и в лоб спрашивать – он бы просто не решился подойти. А так – как в ледяную прорубь, с маху. И сразу же последовал ответ, и главное, его почему-то поняли! И не сказали, иди, мол, к пикси, идиот, который сам не знает, что говорит, он на что-то важное напоролся!
Староста Равенкло тем временем протянул ему руку и представился:
- Эдди Кармайкл. Пойдем, Поттер, здесь не место для такого разговора. Сейчас мы зайдем к нам в гостиную, надо кое-что оттуда взять, а потом... потом я постараюсь ответить на твои вопросы.
Двери в гостиную воронов не открывались портретом по паролю. Над дверями торчала скульптура орла, скрипучим голосом загадывающая загадки желающим пройти. Но Эдди пролетел мимо нее с возгласом, «Себастьян, пусти нас. Это со мной, он чист». На ошеломленный взгляд Поттера Эдди только хмыкнул:
- Себастьян – это орел. Он запоминает наши голоса, если мы правильно угадываем его загадки, а потом достаточно просто голос идентифицировать, как своего. Так бы мы тут толпились всем факультетом, отгадывая... А поскольку я староста, то моих спутников он пропускает без пароля. Посиди пока, - он кивнул на диванчик возле камина, - я сейчас.
Гарри огляделся. Все пространство у стен было занято книжными шкафами, как в школьной библиотеке. Несколько столиков подгибалось под тяжестью толстых фолиантов с закладками, торчащими из них, причем закладки были разные: ленточки, перья, куски пергамента, карточки от шоколадных лягушек: видно, что под руку, попалось, тем и закладывали. Балансируя аккуратно, чтоб не сдвинуть стопки книг, он приподнялся на цыпочки, посмотрел на верхнюю – и с удивлением прочитал на обложке «Бытовые чары». Под ней лежало толстенное «Домоводство». Гарри пожал плечами: ему казалось, что уж равенкловцы-то – это люди чистой науки, а у них «Домоводство» на первом месте...
В углу рядом со статуей величественной женщины с диадемой на голове стоял высокий стул. «Это стул Флитвика, - сообразил Гарри, - чтобы книг не подкладывать, он же коротенький», и снова удивленно покачал головой: декан гриффиндорцев в гостиной факультета появлялась очень редко, в основном, для того, чтобы вставить фитиль всем разом. Провинившиеся или просто нуждающиеся в декане всегда сами шли в ее кабинет.
Не успел Гарри присесть на диван, как в дверях показался Эдди с книгой в руках. Он сунул ее Гарри и приказал:
- Читай вслух, вот, прямо с обложки начинай.
На недоуменный взгляд Поттера он нахмурился:
- Читай, говорю, потом все вопросы.
- Гхм. «De civilitate morum puerilium» или «Воспитание нравов детских» Дезидериуса Эразмуса. ...Дозволено говорить истину, но это не всякому полезно, не во всякое время и не во всяком виде.* (Эразм Роттердамский. Диатриба, или рассуждение о свободе)
- Достаточно, - кивнул Эдди, - ты можешь это видеть. Книгу возьмешь с собой, она, как видишь, не особенно большая. Вернешь, когда прочитаешь. А пока пойдем, посидим у озера, там меньше лишних ушей.
Все еще озадаченный и недоумевающий, Гарри молча последовал за ним. Секретов становилось все больше...
У озера они нашли закрытую со всех сторон кустами ежевики полянку, по периметру которой Эдди бросил еще чары «чтоб не мешали разговору». Чары Гарри не опознал.
- Итак Поттер, сначала вопрос. Что ты знаешь о чистокровных магах?
Гарри представил себе Малфоя, который задирает нос перед Роном и Гермионой и скривился в отвращении:
- Снобы. Как будто гордиться больше нечем, гордятся тем, что у них магглов в семьях нету.
- Понятно. Ничего, значит, не знаешь. Похоже, это надолго... Теперь послушай меня и постарайся не перебивать, хорошо? Любые вопросы, оценки, твое мнение о происходящем – отложи, пока не дослушаешь. А потом можешь задавать вопросы.
Итак, чистая кровь. Как правило, это значит, что у волшебника перед ним два-три поколения носителей магии в крови. Мама-папа, дедушки-бабушки, прадедушки-прабабушки. На самом деле, в твоем случае, у тебя только с одной стороны – отцовской – линия магов, а вот родители твоей матери - магглы. С точки зрения ортодоксов - ревнителей, ты – полукровка. Но. Судя по тому, что ты смог прочитать написанное, твою мать перед замужеством приняли в Род Поттеров по обряду Новой крови. Такое делается для очищения магглорожденных от крови магглов(это важно) и для разбавления застоявшейся крови в поколениях чистой линии. Следовательно, ты, Поттер – чистокровен, и более того, - он выделил эти слова голосом, - истинно чист. Если, предположим, в Роду Поттеров были какие-то неприятности с родовыми проклятиями, введение твоей матери в род очистило их. Смотри на это с точки зрения маггловской генетики: нельзя размножаться в ограниченной группе людей, непременно последуют генетические дефекты, передающиеся по наследству. Вот, хоть королевскую семью возьми – гемофилики через одного, а поскольку все королевские дворы мира между собой родственники, можешь себе представить, какой там букет, кроме гемофилии присутствует.
Мы не магглы, генетических болезней у нас не бывает, но вот родовые проклятия и сглазы подцепить можем. Соперник проклял, соперница сглазила, сказку о Спящей красавице слышал? Чистая правда: не позвали одну ведьму на имянаречение, старушка обиделась, да в маразме и приложила, чем было. Уже и старушка померла, а сглаз сняли только через сто лет. И не с красавицы, конечно, а с ее внучки. Три поколения женщин семьи впадали в кому перед совершеннолетием, а выводились из комы поцелуем женихов. Магические науки, конечно, развиваются, артефакторика на месте не стоит, но чтобы полностью исключить такие проклятия, нужно либо в родовом замке сидеть безвылазно, либо обвеситься охранными амулетами с ног до головы, а это, как ты понимаешь, не всякому под силу. Научились снимать одни сглазы – приходит время других.
Есть еще один очень важный момент, о нем, собственно, у нас с тобой речь и пойдет. В отличие от магглорожденных, полукровок с родителем-магглом и от Предателей Крови, чистокровные с шестнадцати лет воочию видят всю историю своего Рода. Начиная от основателя его. Это – защитный механизм, созданный магией, чтобы дети волшебников не забыли о том, кто они есть. Вот у магглов тех же, есть такая сказка «Маугли», слышал, конечно? О том, как ребенка воспитывали дикие звери, а когда он вырос, он ушел к людям. Так вот, если такой ребенок маггл, то попади он к людям – он останется диким зверем. Ходить будет на четвереньках, лаять или рычать, цивилизовать такого просто не получится. Но вот если ребенок – маг, то до семнадцати лет он получит всю родовую память поколений, а заодно поменяет внешний вид, ненамного, но, скажем, по «средне-арифметическому» - он будет выглядеть потомком всех своих предков. Чтобы окончательно, на пальцах тебе все это объяснить, чтоб ты понял – есть еще одна сказка, на этот раз написанная магом. «Гадкий утенок». Вот она-то четко про такого, как ты написана. Яйцо лебедя, если помнишь, высидела утка, на птичьем дворе лебеденок был чужой, но старался вести себя утенком. А потом его, как непохожего, выпихнули со двора – и подобрали его лебеди, сразу же опознав «своего». Только если идти по той же маггловской логике – не должно то, что крякает, как утка, движется, как утка – оказаться лебедем... А у него гены и инстинкты – заложены оказались, вот такое дело.
Сны – это тот самый защитный механизм памяти Рода. В свой шестнадцатый день рожденья ты увидишь того, с кого начался твой Род. В зависимости от древности рода и числа поколений, в течение месяца-трех, ты будешь смотреть по ночам историю своей семьи, а закончится это на смерти последнего перед тобой родича. В твоем случае – отца. Помнить каждый сон ты будешь в самых мельчайших подробностях, это очень важно. Твое тело будет подстраиваться само, вряд ли могут быть какие-то особенные деформации, но на крайний случай у нас всегда есть Сент-Мунго, там достаточно будет сказать о том, что ты проходишь Наследие. Книга описывает всевозможные варианты – от полного принятия, до полного отказа от Наследий, и такое тоже бывало. Так что прочти ее внимательно и выводы сделай. Вопросы?
- Ты сказал, что эти сны видят только чистокровные, почему?
- Потому что для запуска механизма снов нужны родители-маги. У магглорожденных – родители магглы, у них такой родовой памяти нет. Даже если они из сквибов: сквибы, например, видят привидений и творимую магию, но не могут ни пользоваться ей, ни передать это «зрение» потомкам, пусть и магам. Сбой программы. В случае, если один родитель – маг, а второй – чистый маггл, механизм передачи памяти тоже сбоит: потомок может увидеть что-нибудь смутно, и как правило, забывает, что ему снилось сразу же. А вот Предатели Крови видят только один сон. В шестнадцать лет им показывают то происшествие, из-за которого Род утратил Честь. И любые варианты исхода, которые могли бы произойти. Если ребенок из семьи Предателя Крови сможет выбрать тот вариант, который – теоретически - вернет Честь Роду, то у него и в самом деле есть шанс. Но практически такого уже давно не бывало, вон, хоть Уизли возьми. Семеро детей, твой приятель шестнадцать отметил, а печати на нем по-прежнему видны. Значит, никто не рискнул.
- Какие печати?
- Предателей Крови. Ты научишься их видеть. Этому учат в первую очередь.
- Почему ты мне...- Гарри хотел спросить по-другому, но внезапно осознал, что это явно будет невежливо, - помогаешь?
- Видишь ли, на Гриффиндоре исторически собираются магглорожденные, полукровки и Предатели Крови. Ну, так вышло, в Слизерине они не выживут, для Равенкло недостаточно любознательны, для Хаффлов – недостаточно терпеливы. Раньше старост факультетов выбирали именно по крови, чтобы те чистокровки, которые все-таки окажутся у львов, получали информацию от них. Но в последние годы, лет пятнадцать, если не дольше, профессора не обращают на это внимание. В результате, если помнишь, старосты у вас много лет – Предатели крови, или полукровки без Памяти. Такие ни сами ничего не знают, ни другим объяснить не смогут. Поэтому Советом Лордов было решено, что за гриффами присматриваем мы и барсуки. От змей ты вряд ли захотел получить совет, да? В этом году у вас всего четверо чистокровок учится – ты, Лонгботтом, Патил и Перкс. А из вас всех – только ты сирота, да к тому же окруженный кордоном тех, кто не знает ничего. И вряд ли, уж прости, им понравится, что ты все это узнал. Они не понимают.
- А я, значит, пойму?
- А ты все это увидишь. Тогда и поймешь. Не раньше.
Глава вторая
Разговор оставил после себя смутное неприятное чувство: не то мордой в грязи повозили, не то оскорбили его как-то очень завуалированно – Гарри не понял. Несмотря на то, что Кармайкл и книжку дал, и на вопросы ответил, было в нем что-то такое... жульническое или, наоборот, снобское? Свысока, в общем, общался, и смотрел на Гарри, как на странного утенка, из которого теоретически-то, лебедь может и вырастет, а может, и не получится, так и застрянет посередине. А может, это все оттого, что Кармайкл не выбирал слов и прошелся по окружению Гарри, с явно презрительными интонациями выговаривая «Предатели Крови» и «магглорожденные», словно Рон и Гермиона и людьми-то в его глазах не были. Гарри вспомнил выражение на лице миссис Малфой на Чемпионате мира по квиддичу – брезгливая гримаска, будто от неприятного запаха вокруг – вот у Эдди такая же появлялась.
Только отказываться от чтения книги Эразмуса он не собирался. Жизнь давно научила его, что отказываться от любой информации – значит, проиграть. А найти человека, который ответит на все твои вопросы и не начнет требовать за это ничего – так и вовсе почти нереально. Зато теперь он понял, о ком говорил Малфой – и вовсе не о Волдеморте!
А об основателе Рода Малфоев. Гарри прижмурился, вспоминая то, что услышал в пустынном коридоре и охренел. Вильгельма Завоевателя Малфой видел своими глазами. Ну, пусть, через глаза предка. Битву при Гастингсе! Мерлин великий! Зачем какие-то Бинсы с уроками по истории магии, когда ты можешь эту историю сам посмотреть!
Но почему же, размышлял Гарри дальше, ему никто ничего об этом Наследии не рассказал? И тут же понял, что прав Кармайкл оказался – на все сто, прав. Из всех друзей, родителей друзей и вообще, взрослых людей вокруг, с которыми он постоянно общался и хотя бы изредка мог о чем-то спросить, явно чистокровным был только Сириус. А с ним у Гарри длинных бесед никак не выходило – ну разве что прошлым летом, на Гриммо, да и тогда Гарри больше доставал крестного вопросами о родителях. Ничего, решил Гарри. Вот закончится год, может быть, удастся провести хотя бы часть лета у крестного, тогда и спрошу. А пока книжку надо прочитать и вернуть.
Год закончился совсем не так, как предполагал Гарри. Смерть Сириуса ударила его настолько больно и неожиданно, что первые дни на каникулах он провел, как зомби, проходя мимо Дурслей по дому и не реагируя ни на какие раздражители. Собственно, Дурсли тоже старались держаться подальше от сумасшедшего племянника: разговор с магами на вокзале поспособствовал. Где ж вы были раньше, горько думал иногда Гарри, со своими предупреждениями? Почему нельзя было пугануть тетку с дядькой лет десять назад – когда Дурсли впервые стали злобно реагировать на детскую стихийную магию Гарри? Ведь и тогда, как сказал Дамблдор, были у него наблюдатели на Тисовой – и не только сквибша-кошатница миссис Фигг. Или это такой специальный рецепт для выращивания героя Пророчества?
«Пять лет назад, Гарри, ты прибыл в Хогвартс - целый и невредимый - как я и предполагал. Точнее, не совсем невредимый. Тебе пришлось много выстрадать. Оставив тебя на пороге дома твоих дяди с тетей, я понимал, что обрекаю тебя на десять трудных, безрадостных лет», сказал директор, и тут же добавил, про Вопиллер, присланный, когда Вернон попытался выгнать Гарри из дома: « Я подумал, что стоит напомнить Петунии о сделке, заключенной нами тогда, когда она приняла тебя в свой дом». Сделка. Вот чем он был – не Героем, хотя именно это вбивали ему в голову с первого появления в магическом мире. И даже не средством уничтожения Волдеморта, согласно дурацкому Пророчеству, произнесенному между рюмками хереса. Хороша пророчица, внезапно подумал Гарри: когда она предупредила его о бегстве Хвоста и возрождении Волдеморта на третьем курсе, Дамблдор сказал, что это всего ее второе пророчество! Второе! За всю жизнь... И такое «понятное», что только по прошествии времени, по сбывшемуся «результату» его подогнали под правдивое. Так с чего Дамблдор вообще решил, что первое не было ложным? Он что, специалист по пророкам? Или когда Волдеморт пришел к Поттерам, зная всего половину сказанного, директор решил, что пророчество... как он там сказал... начало сбываться само собой? Ха, тогда понятно, почему меня держат, как старую рухлядь в чулане – это даже «скамейкой запасных» не назовешь. Не обучают ничему полезному для магов, даже про то, что я волшебник, сообщили, как магглорожденному, письмом из Хогвартса. А зачем меня учить-то? Пророчество же. Либо сбудется, либо нет. Прибить Волдеморта может и рухлядь из чулана, чего зазря напрягаться, если все предрешено? А прибьет Волдеморт меня – ну так, в Пророчестве ж не сказано, кто кого убьет, ясно только, что один из нас останется в живых. Плакать обо мне некому, друзья... ну, может, погорюют, а может, и плюнут, неблагодарное же это дело, о мертвых горевать. Вон, у Гермионы целый список «Этапов принятия горя», воспользуется им – «с умом», как любит повторять дорогой директор...
Словно инфери, передвигаясь по дому на Тисовой, Гарри пытался, хоть и не понимал этого, хотя бы искусственной яростью вышибить себя из оцепенелого состояния. Но разозлиться, как следует, у него не получалось, отключились все чувства, кроме равнодушного принятия ситуации. Мимоходом он услышал, как тетка говорит дядьке: «похоже на сильный шок» и согласился, шок был сильным, что правда, то правда. И не один, а сразу два. Или даже три – учитывать попытку Волдеморта в Атриуме завладеть его телом или нет? Какое-то время он отстраненно удивлялся тому, что несмотря на признание директором полной бесполезности уроков Снейпа, он все же показал ему Пророчество, словно был уверен, что Волдеморт больше не рискнет влезть в мысли Гарри. Интересно, все же, а с чего он это взял? Это пока они были в нескольких шагах друг от друга, Том мог испытывать дискомфорт от такой попытки. А если бы он так боялся боли, не смог бы навевать ему снов о зале Пророчеств несколько месяцев подряд...
И почему нельзя было, не раскрывая подробностей, просто честно рассказать о том, что да, есть такой шарик в Министерстве, его очень хочет заполучить Том, так не суйся же в Министерство, Гарри. Если уж директор все знал еще с января, после нападения змеи на мистера Уизли... А чтобы получить этот шарик, Гарри, Том забивает тебе сны всякой пакостью, но ты же не позволишь ему это делать? Учи, Гарри, Окклюменцию, она тебе поможет... Что, правда, нельзя было это сказать? Так, чтоб он понял, так, чтоб он не совал свой нос, куда не следует? Но нет – ничего не объясняя: «Легиллименс!» и банкой с тараканами. «Мне казалось, что профессор Снейп преодолеет неприязнь к твоему отцу - я ошибся». И цена этой ошибки – жизнь Сириуса. А еще – несбывшаяся жизнь Гарри, хотя бы чуточку лучше той, на которую обрек его директор своей сделкой с Петунией... Хотя бы сейчас, не с раннего детства, а сейчас... Очень странно как-то прозвучало: «Я доверяю профессору Снейпу» – и тут же! – «Я ошибся». Так доверяешь или ошибся? И если ошибся в этом, то в чем еще мог ошибиться? А может, это просто был такой поток слов, чтобы успокоить внезапную истерику Гарри и остановить разрушение директорской собственности? Ну, вот, как Хагрид со зверями обращается: бубнит себе что-то под нос, главное, интонация правильная, умиротворяющая. Зверье, оно же слов не понимает, а вот интонации вполне чует. Мог бы просто колыбельную спеть – не факт, впочем, что это не разъярило бы Гарри окончательно: колыбельных-то ему не пели, с того самого Хэллоуина.
Ну и последние слова, про назначение старост – после Пророчества, после «я ошибся», после «смерть Сириуса - и моя вина тоже» - прозвучали просто издевательски. Я не дал тебе конфетку, потому что у тебя и так полно дерьма. А как дать такую конфетку, если «Пророк» уже начал на все лады склонять сумасшедшего Мальчика-Который-Врет? Назначить его старостой, это, как минимум, признать, что директор – на его стороне. А зачем великому директору сложности с Вечно-Лгущим-Мальчиком? Его и так, вон, с должности попытались снять. Возможно, назначение Рона старостой оттянуло это ненадолго... И тут же вспомнился Эдди Кармайкл: «В Гриффиндоре чистокровных уже давно старостами не назначают». Может, в этом дело, а не в проблемах Гарри Поттера, которых у него и так полно?
URL записичитать дальше
Авторы: buttonly(Пуговка), Ramika
Бета: Лимбо
Гамма: Alanna2202
Персонажи(пейринг): Гарри Поттер, Драко Малфой
Рейтинг: NC-17
Тип(категория): слэш
Жанр: AU, семья, дамбигад
Размещение: исключительно с разрешения авторов.
Размер: макси
Статус: закончен
Дисклаймер: Все Ей, все Ей!
Аннотация: Когда тебе исполнится шестнадцать лет, ты узнаешь, почему чистокровные так гордятся своей кровью, чем они отличаются от беспамятных полукровок, магглорожденных и Предателей крови. Ты поймешь. А они – нет.
Предупреждение Авторов: Каждый фикрайтер должен написать гарридраку с Наследиями и партнерством. Не покушаясь на лавры известного фикрайтера, славного своими магическими расами, Авторы представляют свое видение этого предмета. И благодарят всех читателей, предлагавших возможные варианты сюжета и антуража в обсуждениях. Увидите что-то свое – значит, оно пригодилось!
" Дамблдор и Волдеморт строили грандиозные планы, а судьбу волшебного мира решили два вечно враждующих подростка. Мне очень нравится эта идея. "
Дж.К. Роулинг
Глава первая
- Драко, ты видел Его?
Ниша в коридоре, любимое убежище Гарри, была полускрыта доспехами. Пролезть в нее было можно, только здорово изогнувшись, но зато, если подтянуть под себя ноги, вполне можно было сесть на пол за железным рыцарем и спрятаться ото всех. И от Гермионы, с ее обострением повторения пройденного перед СОВами, и от Рона, который Гермионино обострение воспринимал, как личную обиду, и тут же начинал громко жаловаться вслух, что в него уже не лезут ни даты, ни формулы, и вообще, пойдемте хоть на кухне поедим, раз уж завтрак был давно, а обед еще не скоро... Карту Мародеров он предусмотрительно забирал с собой, чтоб охваченная учебным пылом Гермиона, случайно не вычислила, где прячется нерадивый Поттер и не лишила его последней возможности просто посидеть в тишине. В этот коридор редко кто забредал, поэтому Гарри был уверен, что случайно наткнуться на него невозможно. Похоже, не один он это понял.
- Ну, Драко! Ну, расскажи же! Какой Он?
«Малфой что, удостоился аудиенции у Тома?» - мелькнула растерянная мысль, - «Кто это его так пытает?»
- Отстань, Забини. Как я могу тебе его описать, я во сне в зеркало не смотрел! Какие там зеркала – в одиннадцатом веке, соображаешь? В лезвии меча что-то такое видел, но много ли рассмотреть можно? Ну, блондин, да. Волосы, как у Снейпа, грязные и до плеч. Вот Вильяма тебе описать могу – крутой такой мужик был... Как он Матильде оплеуху отвесил – я думал, он ей голову оторвет! А она из лужи себя собрала и заявила, что теперь только за Ублюдка замуж и пойдет. Кто бы понял – почему.
- Женщин понять невозможно. Они вообще от других обезьян произошли. Путем почкования. Слышал про женскую логику? Никто не знает, что это такое, но почему-то все верят, что она – есть.
- И вполне красивая девчонка, эта Матильда, была. Правда и Уиллз был хорош, - мечтательные нотки в голосе Малфоя не услышал бы только глухой.
- А битва при Гастингсе? Ты же был там?
- Он был там, - поправил Забини Малфой. – Ну и ничего такого, красивого. Тупая мясорубка, кишки вывороченные, вонь от них... Крики, кто от боли орет, кто в атаку призывает. Было поле зелененькое, травка такая нежная, а потом глянешь – все изрыто, кровью полито, ржавчина от доспехов... Глаза лошадиные, выкаченные, с кровью... бр-р-р...
- А магией нельзя было, что ли?
- А магией мы щиты только и держали. Над собой да над Уиллзом, чтоб перестраховаться, Ублюдок же – пер вперед, как бессмертный.
- Все равно интересно. Как... вот знаешь, как маггловский фильм посмотрел, но про своих.
- Магглам такого не снять, - с сожалением отозвался Малфой. – Даже в Омуте Памяти ни запахов не чувствуешь, ни погоды не ощущаешь. А тут все живьем. Все на своей шкуре.
Гарри в своей нише перевел дыхание, только когда шаги Малфоя и Забини затихли вдали. Озадаченно прокрутив в памяти все детали разговора, он понял, что без посторонней помощи ему не обойтись. Очень хотелось понять – о чем это они говорили? Спрашивать Гермиону – значило, выслушать ее лекцию о недопустимости манкирования учебой за счет каких-то непонятных, да еще и подслушанных, бесед. Мало ли, что они там обсуждали! Рону только фамилию Малфоя проговори – заведется и будет шипеть целый вечер. Рон вообще Малфоя не любит странной нелюбовью: даже к Креббу и Гойлу у него отношение попроще, а от Малфоя у него, как крышу срывает, одномоментно. Словно «Малфой» и «Фас!» для него одно и то же. Черт, кого бы спросить, такого... поравнодушнее настроенного?
...
- Я спросить хотел, - начал было Гарри, и запинаясь, закончил, - насчет снов.
Вежливое недоумение в глазах старосты Равенкло сменилось пониманием и острым интересом.
- Ты же Поттер.
Эти слова звучали совсем не так, как Гарри привык слышать. Не было в них этого слепого восхищения как у Криви, издевки «наша новая знаменитость» Снейпа или ядовитого малфоевского «Потти». В этих словах не было Мальчика-Который-Выжил с фотографии в «Пророке», там был кто-то еще.
В библиотеке, несмотря на идущие экзамены, было очень мало народа. То ли все книжки уже разобрали, то ли Гарри попал в какое-то «мертвое» время – бог весть. Повезло, наверное. Поэтому увидев одиноко сидящего равенкловца старше его курсом со значком старосты на груди, Гарри не раздумывая, подошел и спросил. Потому что если бы он еще постоял и подождал, рассуждая – а нужно ли это ему, а не пошлют ли его куда подальше с идиотскими вопросами, или придумывая предлоги для разговора, чтоб не сразу и в лоб спрашивать – он бы просто не решился подойти. А так – как в ледяную прорубь, с маху. И сразу же последовал ответ, и главное, его почему-то поняли! И не сказали, иди, мол, к пикси, идиот, который сам не знает, что говорит, он на что-то важное напоролся!
Староста Равенкло тем временем протянул ему руку и представился:
- Эдди Кармайкл. Пойдем, Поттер, здесь не место для такого разговора. Сейчас мы зайдем к нам в гостиную, надо кое-что оттуда взять, а потом... потом я постараюсь ответить на твои вопросы.
Двери в гостиную воронов не открывались портретом по паролю. Над дверями торчала скульптура орла, скрипучим голосом загадывающая загадки желающим пройти. Но Эдди пролетел мимо нее с возгласом, «Себастьян, пусти нас. Это со мной, он чист». На ошеломленный взгляд Поттера Эдди только хмыкнул:
- Себастьян – это орел. Он запоминает наши голоса, если мы правильно угадываем его загадки, а потом достаточно просто голос идентифицировать, как своего. Так бы мы тут толпились всем факультетом, отгадывая... А поскольку я староста, то моих спутников он пропускает без пароля. Посиди пока, - он кивнул на диванчик возле камина, - я сейчас.
Гарри огляделся. Все пространство у стен было занято книжными шкафами, как в школьной библиотеке. Несколько столиков подгибалось под тяжестью толстых фолиантов с закладками, торчащими из них, причем закладки были разные: ленточки, перья, куски пергамента, карточки от шоколадных лягушек: видно, что под руку, попалось, тем и закладывали. Балансируя аккуратно, чтоб не сдвинуть стопки книг, он приподнялся на цыпочки, посмотрел на верхнюю – и с удивлением прочитал на обложке «Бытовые чары». Под ней лежало толстенное «Домоводство». Гарри пожал плечами: ему казалось, что уж равенкловцы-то – это люди чистой науки, а у них «Домоводство» на первом месте...
В углу рядом со статуей величественной женщины с диадемой на голове стоял высокий стул. «Это стул Флитвика, - сообразил Гарри, - чтобы книг не подкладывать, он же коротенький», и снова удивленно покачал головой: декан гриффиндорцев в гостиной факультета появлялась очень редко, в основном, для того, чтобы вставить фитиль всем разом. Провинившиеся или просто нуждающиеся в декане всегда сами шли в ее кабинет.
Не успел Гарри присесть на диван, как в дверях показался Эдди с книгой в руках. Он сунул ее Гарри и приказал:
- Читай вслух, вот, прямо с обложки начинай.
На недоуменный взгляд Поттера он нахмурился:
- Читай, говорю, потом все вопросы.
- Гхм. «De civilitate morum puerilium» или «Воспитание нравов детских» Дезидериуса Эразмуса. ...Дозволено говорить истину, но это не всякому полезно, не во всякое время и не во всяком виде.* (Эразм Роттердамский. Диатриба, или рассуждение о свободе)
- Достаточно, - кивнул Эдди, - ты можешь это видеть. Книгу возьмешь с собой, она, как видишь, не особенно большая. Вернешь, когда прочитаешь. А пока пойдем, посидим у озера, там меньше лишних ушей.
Все еще озадаченный и недоумевающий, Гарри молча последовал за ним. Секретов становилось все больше...
У озера они нашли закрытую со всех сторон кустами ежевики полянку, по периметру которой Эдди бросил еще чары «чтоб не мешали разговору». Чары Гарри не опознал.
- Итак Поттер, сначала вопрос. Что ты знаешь о чистокровных магах?
Гарри представил себе Малфоя, который задирает нос перед Роном и Гермионой и скривился в отвращении:
- Снобы. Как будто гордиться больше нечем, гордятся тем, что у них магглов в семьях нету.
- Понятно. Ничего, значит, не знаешь. Похоже, это надолго... Теперь послушай меня и постарайся не перебивать, хорошо? Любые вопросы, оценки, твое мнение о происходящем – отложи, пока не дослушаешь. А потом можешь задавать вопросы.
Итак, чистая кровь. Как правило, это значит, что у волшебника перед ним два-три поколения носителей магии в крови. Мама-папа, дедушки-бабушки, прадедушки-прабабушки. На самом деле, в твоем случае, у тебя только с одной стороны – отцовской – линия магов, а вот родители твоей матери - магглы. С точки зрения ортодоксов - ревнителей, ты – полукровка. Но. Судя по тому, что ты смог прочитать написанное, твою мать перед замужеством приняли в Род Поттеров по обряду Новой крови. Такое делается для очищения магглорожденных от крови магглов(это важно) и для разбавления застоявшейся крови в поколениях чистой линии. Следовательно, ты, Поттер – чистокровен, и более того, - он выделил эти слова голосом, - истинно чист. Если, предположим, в Роду Поттеров были какие-то неприятности с родовыми проклятиями, введение твоей матери в род очистило их. Смотри на это с точки зрения маггловской генетики: нельзя размножаться в ограниченной группе людей, непременно последуют генетические дефекты, передающиеся по наследству. Вот, хоть королевскую семью возьми – гемофилики через одного, а поскольку все королевские дворы мира между собой родственники, можешь себе представить, какой там букет, кроме гемофилии присутствует.
Мы не магглы, генетических болезней у нас не бывает, но вот родовые проклятия и сглазы подцепить можем. Соперник проклял, соперница сглазила, сказку о Спящей красавице слышал? Чистая правда: не позвали одну ведьму на имянаречение, старушка обиделась, да в маразме и приложила, чем было. Уже и старушка померла, а сглаз сняли только через сто лет. И не с красавицы, конечно, а с ее внучки. Три поколения женщин семьи впадали в кому перед совершеннолетием, а выводились из комы поцелуем женихов. Магические науки, конечно, развиваются, артефакторика на месте не стоит, но чтобы полностью исключить такие проклятия, нужно либо в родовом замке сидеть безвылазно, либо обвеситься охранными амулетами с ног до головы, а это, как ты понимаешь, не всякому под силу. Научились снимать одни сглазы – приходит время других.
Есть еще один очень важный момент, о нем, собственно, у нас с тобой речь и пойдет. В отличие от магглорожденных, полукровок с родителем-магглом и от Предателей Крови, чистокровные с шестнадцати лет воочию видят всю историю своего Рода. Начиная от основателя его. Это – защитный механизм, созданный магией, чтобы дети волшебников не забыли о том, кто они есть. Вот у магглов тех же, есть такая сказка «Маугли», слышал, конечно? О том, как ребенка воспитывали дикие звери, а когда он вырос, он ушел к людям. Так вот, если такой ребенок маггл, то попади он к людям – он останется диким зверем. Ходить будет на четвереньках, лаять или рычать, цивилизовать такого просто не получится. Но вот если ребенок – маг, то до семнадцати лет он получит всю родовую память поколений, а заодно поменяет внешний вид, ненамного, но, скажем, по «средне-арифметическому» - он будет выглядеть потомком всех своих предков. Чтобы окончательно, на пальцах тебе все это объяснить, чтоб ты понял – есть еще одна сказка, на этот раз написанная магом. «Гадкий утенок». Вот она-то четко про такого, как ты написана. Яйцо лебедя, если помнишь, высидела утка, на птичьем дворе лебеденок был чужой, но старался вести себя утенком. А потом его, как непохожего, выпихнули со двора – и подобрали его лебеди, сразу же опознав «своего». Только если идти по той же маггловской логике – не должно то, что крякает, как утка, движется, как утка – оказаться лебедем... А у него гены и инстинкты – заложены оказались, вот такое дело.
Сны – это тот самый защитный механизм памяти Рода. В свой шестнадцатый день рожденья ты увидишь того, с кого начался твой Род. В зависимости от древности рода и числа поколений, в течение месяца-трех, ты будешь смотреть по ночам историю своей семьи, а закончится это на смерти последнего перед тобой родича. В твоем случае – отца. Помнить каждый сон ты будешь в самых мельчайших подробностях, это очень важно. Твое тело будет подстраиваться само, вряд ли могут быть какие-то особенные деформации, но на крайний случай у нас всегда есть Сент-Мунго, там достаточно будет сказать о том, что ты проходишь Наследие. Книга описывает всевозможные варианты – от полного принятия, до полного отказа от Наследий, и такое тоже бывало. Так что прочти ее внимательно и выводы сделай. Вопросы?
- Ты сказал, что эти сны видят только чистокровные, почему?
- Потому что для запуска механизма снов нужны родители-маги. У магглорожденных – родители магглы, у них такой родовой памяти нет. Даже если они из сквибов: сквибы, например, видят привидений и творимую магию, но не могут ни пользоваться ей, ни передать это «зрение» потомкам, пусть и магам. Сбой программы. В случае, если один родитель – маг, а второй – чистый маггл, механизм передачи памяти тоже сбоит: потомок может увидеть что-нибудь смутно, и как правило, забывает, что ему снилось сразу же. А вот Предатели Крови видят только один сон. В шестнадцать лет им показывают то происшествие, из-за которого Род утратил Честь. И любые варианты исхода, которые могли бы произойти. Если ребенок из семьи Предателя Крови сможет выбрать тот вариант, который – теоретически - вернет Честь Роду, то у него и в самом деле есть шанс. Но практически такого уже давно не бывало, вон, хоть Уизли возьми. Семеро детей, твой приятель шестнадцать отметил, а печати на нем по-прежнему видны. Значит, никто не рискнул.
- Какие печати?
- Предателей Крови. Ты научишься их видеть. Этому учат в первую очередь.
- Почему ты мне...- Гарри хотел спросить по-другому, но внезапно осознал, что это явно будет невежливо, - помогаешь?
- Видишь ли, на Гриффиндоре исторически собираются магглорожденные, полукровки и Предатели Крови. Ну, так вышло, в Слизерине они не выживут, для Равенкло недостаточно любознательны, для Хаффлов – недостаточно терпеливы. Раньше старост факультетов выбирали именно по крови, чтобы те чистокровки, которые все-таки окажутся у львов, получали информацию от них. Но в последние годы, лет пятнадцать, если не дольше, профессора не обращают на это внимание. В результате, если помнишь, старосты у вас много лет – Предатели крови, или полукровки без Памяти. Такие ни сами ничего не знают, ни другим объяснить не смогут. Поэтому Советом Лордов было решено, что за гриффами присматриваем мы и барсуки. От змей ты вряд ли захотел получить совет, да? В этом году у вас всего четверо чистокровок учится – ты, Лонгботтом, Патил и Перкс. А из вас всех – только ты сирота, да к тому же окруженный кордоном тех, кто не знает ничего. И вряд ли, уж прости, им понравится, что ты все это узнал. Они не понимают.
- А я, значит, пойму?
- А ты все это увидишь. Тогда и поймешь. Не раньше.
Глава вторая
Разговор оставил после себя смутное неприятное чувство: не то мордой в грязи повозили, не то оскорбили его как-то очень завуалированно – Гарри не понял. Несмотря на то, что Кармайкл и книжку дал, и на вопросы ответил, было в нем что-то такое... жульническое или, наоборот, снобское? Свысока, в общем, общался, и смотрел на Гарри, как на странного утенка, из которого теоретически-то, лебедь может и вырастет, а может, и не получится, так и застрянет посередине. А может, это все оттого, что Кармайкл не выбирал слов и прошелся по окружению Гарри, с явно презрительными интонациями выговаривая «Предатели Крови» и «магглорожденные», словно Рон и Гермиона и людьми-то в его глазах не были. Гарри вспомнил выражение на лице миссис Малфой на Чемпионате мира по квиддичу – брезгливая гримаска, будто от неприятного запаха вокруг – вот у Эдди такая же появлялась.
Только отказываться от чтения книги Эразмуса он не собирался. Жизнь давно научила его, что отказываться от любой информации – значит, проиграть. А найти человека, который ответит на все твои вопросы и не начнет требовать за это ничего – так и вовсе почти нереально. Зато теперь он понял, о ком говорил Малфой – и вовсе не о Волдеморте!
А об основателе Рода Малфоев. Гарри прижмурился, вспоминая то, что услышал в пустынном коридоре и охренел. Вильгельма Завоевателя Малфой видел своими глазами. Ну, пусть, через глаза предка. Битву при Гастингсе! Мерлин великий! Зачем какие-то Бинсы с уроками по истории магии, когда ты можешь эту историю сам посмотреть!
Но почему же, размышлял Гарри дальше, ему никто ничего об этом Наследии не рассказал? И тут же понял, что прав Кармайкл оказался – на все сто, прав. Из всех друзей, родителей друзей и вообще, взрослых людей вокруг, с которыми он постоянно общался и хотя бы изредка мог о чем-то спросить, явно чистокровным был только Сириус. А с ним у Гарри длинных бесед никак не выходило – ну разве что прошлым летом, на Гриммо, да и тогда Гарри больше доставал крестного вопросами о родителях. Ничего, решил Гарри. Вот закончится год, может быть, удастся провести хотя бы часть лета у крестного, тогда и спрошу. А пока книжку надо прочитать и вернуть.
Год закончился совсем не так, как предполагал Гарри. Смерть Сириуса ударила его настолько больно и неожиданно, что первые дни на каникулах он провел, как зомби, проходя мимо Дурслей по дому и не реагируя ни на какие раздражители. Собственно, Дурсли тоже старались держаться подальше от сумасшедшего племянника: разговор с магами на вокзале поспособствовал. Где ж вы были раньше, горько думал иногда Гарри, со своими предупреждениями? Почему нельзя было пугануть тетку с дядькой лет десять назад – когда Дурсли впервые стали злобно реагировать на детскую стихийную магию Гарри? Ведь и тогда, как сказал Дамблдор, были у него наблюдатели на Тисовой – и не только сквибша-кошатница миссис Фигг. Или это такой специальный рецепт для выращивания героя Пророчества?
«Пять лет назад, Гарри, ты прибыл в Хогвартс - целый и невредимый - как я и предполагал. Точнее, не совсем невредимый. Тебе пришлось много выстрадать. Оставив тебя на пороге дома твоих дяди с тетей, я понимал, что обрекаю тебя на десять трудных, безрадостных лет», сказал директор, и тут же добавил, про Вопиллер, присланный, когда Вернон попытался выгнать Гарри из дома: « Я подумал, что стоит напомнить Петунии о сделке, заключенной нами тогда, когда она приняла тебя в свой дом». Сделка. Вот чем он был – не Героем, хотя именно это вбивали ему в голову с первого появления в магическом мире. И даже не средством уничтожения Волдеморта, согласно дурацкому Пророчеству, произнесенному между рюмками хереса. Хороша пророчица, внезапно подумал Гарри: когда она предупредила его о бегстве Хвоста и возрождении Волдеморта на третьем курсе, Дамблдор сказал, что это всего ее второе пророчество! Второе! За всю жизнь... И такое «понятное», что только по прошествии времени, по сбывшемуся «результату» его подогнали под правдивое. Так с чего Дамблдор вообще решил, что первое не было ложным? Он что, специалист по пророкам? Или когда Волдеморт пришел к Поттерам, зная всего половину сказанного, директор решил, что пророчество... как он там сказал... начало сбываться само собой? Ха, тогда понятно, почему меня держат, как старую рухлядь в чулане – это даже «скамейкой запасных» не назовешь. Не обучают ничему полезному для магов, даже про то, что я волшебник, сообщили, как магглорожденному, письмом из Хогвартса. А зачем меня учить-то? Пророчество же. Либо сбудется, либо нет. Прибить Волдеморта может и рухлядь из чулана, чего зазря напрягаться, если все предрешено? А прибьет Волдеморт меня – ну так, в Пророчестве ж не сказано, кто кого убьет, ясно только, что один из нас останется в живых. Плакать обо мне некому, друзья... ну, может, погорюют, а может, и плюнут, неблагодарное же это дело, о мертвых горевать. Вон, у Гермионы целый список «Этапов принятия горя», воспользуется им – «с умом», как любит повторять дорогой директор...
Словно инфери, передвигаясь по дому на Тисовой, Гарри пытался, хоть и не понимал этого, хотя бы искусственной яростью вышибить себя из оцепенелого состояния. Но разозлиться, как следует, у него не получалось, отключились все чувства, кроме равнодушного принятия ситуации. Мимоходом он услышал, как тетка говорит дядьке: «похоже на сильный шок» и согласился, шок был сильным, что правда, то правда. И не один, а сразу два. Или даже три – учитывать попытку Волдеморта в Атриуме завладеть его телом или нет? Какое-то время он отстраненно удивлялся тому, что несмотря на признание директором полной бесполезности уроков Снейпа, он все же показал ему Пророчество, словно был уверен, что Волдеморт больше не рискнет влезть в мысли Гарри. Интересно, все же, а с чего он это взял? Это пока они были в нескольких шагах друг от друга, Том мог испытывать дискомфорт от такой попытки. А если бы он так боялся боли, не смог бы навевать ему снов о зале Пророчеств несколько месяцев подряд...
И почему нельзя было, не раскрывая подробностей, просто честно рассказать о том, что да, есть такой шарик в Министерстве, его очень хочет заполучить Том, так не суйся же в Министерство, Гарри. Если уж директор все знал еще с января, после нападения змеи на мистера Уизли... А чтобы получить этот шарик, Гарри, Том забивает тебе сны всякой пакостью, но ты же не позволишь ему это делать? Учи, Гарри, Окклюменцию, она тебе поможет... Что, правда, нельзя было это сказать? Так, чтоб он понял, так, чтоб он не совал свой нос, куда не следует? Но нет – ничего не объясняя: «Легиллименс!» и банкой с тараканами. «Мне казалось, что профессор Снейп преодолеет неприязнь к твоему отцу - я ошибся». И цена этой ошибки – жизнь Сириуса. А еще – несбывшаяся жизнь Гарри, хотя бы чуточку лучше той, на которую обрек его директор своей сделкой с Петунией... Хотя бы сейчас, не с раннего детства, а сейчас... Очень странно как-то прозвучало: «Я доверяю профессору Снейпу» – и тут же! – «Я ошибся». Так доверяешь или ошибся? И если ошибся в этом, то в чем еще мог ошибиться? А может, это просто был такой поток слов, чтобы успокоить внезапную истерику Гарри и остановить разрушение директорской собственности? Ну, вот, как Хагрид со зверями обращается: бубнит себе что-то под нос, главное, интонация правильная, умиротворяющая. Зверье, оно же слов не понимает, а вот интонации вполне чует. Мог бы просто колыбельную спеть – не факт, впочем, что это не разъярило бы Гарри окончательно: колыбельных-то ему не пели, с того самого Хэллоуина.
Ну и последние слова, про назначение старост – после Пророчества, после «я ошибся», после «смерть Сириуса - и моя вина тоже» - прозвучали просто издевательски. Я не дал тебе конфетку, потому что у тебя и так полно дерьма. А как дать такую конфетку, если «Пророк» уже начал на все лады склонять сумасшедшего Мальчика-Который-Врет? Назначить его старостой, это, как минимум, признать, что директор – на его стороне. А зачем великому директору сложности с Вечно-Лгущим-Мальчиком? Его и так, вон, с должности попытались снять. Возможно, назначение Рона старостой оттянуло это ненадолго... И тут же вспомнился Эдди Кармайкл: «В Гриффиндоре чистокровных уже давно старостами не назначают». Может, в этом дело, а не в проблемах Гарри Поттера, которых у него и так полно?