Амулет от несчастной любви

[MeropeBlack]

14.04.2012 в 03:11

Пишет  buttonly:

Амулет от несчастной любви
Автор: buttonly(Пуговка)
Гаммы: Лимбо, Alanna2202
Рейтинг: R
Пейринг: ГП/ДМ, ГП/БЗ
Размер: миди
Жанр: humour, romance
Размещение: исключительно с моего разрешения.
Отказ: Все Ей, все Ей!
Предупреждения Автора: написано по заявке Lolin №744 на СФ, мат. Эпилог? Нет, не слышала...
Аннотация: Никакие амулеты не спасут тебя от несчастной любви. Только новая любовь.

Амулет от несчастной любви

--1—

- Поооттер, - так растягивая гласные, ко мне обращается только один человек на свете. На дворе Хэллоуин, день, который никогда не станет для меня праздником.

- Да, Малфой.

- Говорят, что в семействе у вас существовали артефакты от разбитого сердца. Советую ими воспользоваться.

- Уж не ты ли собираешься разбить мне сердце, Малфой?

- Ты сомневаешься, что мне это под силу?

- Если бы при этом ты хотя бы смотрел в направлении сердца, может, я и не сомневался бы, Драаако. Но ты смотришь куда-то в район ширинки – и теперь я сомневаюсь, а сердце ли ты хотел мне разбить? Или может быть, как раз не сердце, а что-то пониже? Ведь то, что мужчины не могут имитировать оргазм, как раз и послужило нашему с тобой сближению. Или Малфои все-таки научились его симулировать? О, какой ужас... Ты притворялся в постели, Драко?

Малфой алеет маковым цветом и отрицательно трясет головой.

- Ну вот, значит, все было по согласию, не так ли? Мы провели с тобой красивые три... нет, почти четыре месяца, к обоюдному удовольствию. Ты пришел рассказать мне о помолвке? Полагаю, мисс Гринграсс не будет разочарована тем, что ее будущий жених спал с национальным героем? Я вот, например, оказался счастливчиком – постели с тобой мисс Уизли мне не простила. Правда, - я совсем чуточку понижаю голос, - я вряд ли вернулся бы к той, что так искусно симулирует оргазм... Я вообще с подозрением отношусь к таким благоприобретенным талантам, знаешь ли. Удачи тебе, Малфой, в новой жизни и в семейном счастье!

Теперь улыбнуться – широко и радостно. И провернуть на пальце кольцо. Игла под камнем впивается в кожу, впрыскивает какое-то зелье, и сохранить радостную улыбку удается, несмотря на то, что в груди что-то взрывается с нежным хрустальным перезвоном. Только не смотреть, не смотреть вниз, там сейчас блестят осколки моего разбитого сердца...

Смотрю направо – там в углу Большого Зала сидит человек, который предупредил меня запиской, буквально минут за пять до катастрофы: «Услуга за услугу». И киваю Блейзу. Я действительно должен ему услугу. Малфой почему-то все еще топчется рядом.

- Что, Малфой, теперь-то тебе чего не хватает? Или я должен картинно рухнуть на колени и завывать, что ты – мой, я твой, и я без тебя не выживу? Откуда такая сопливая романтика, Драко? Ты забыл, кто я? Я Мальчик, который выжил, выживает и выживет, несмотря ни на что. И не Малфоям меня сломать. Извини.

Подпускаю немного магии в голос, Малфоя относит на пару метров. Очень приятно, к тому же, это затыкает гриффиндорский гул за спиной, там, я чувствую, уже Крестовый поход собрали и назначили, кому его вести. Не то во спасение национального героя, не то Малфоя от национального героя спасать будут. Гриффиндорцы, вечные защитники сирых и убогих. Громче всех, конечно, Уизли верещат – ну, те и за, и против, всегда громче всех. Обойдетесь. Я ведь чистую правду сказал, про Джинни. Ей все равно не светит стать леди Поттер, слишком уж искусна девица в постели. Слышу, как Рон пытается заткнуть сестру, улыбаюсь.

Малфой все не уходит, не все сказал, не все ножи в ранах провернул. Вроде нормальный человек, но такой хорек иногда, хоть плачь.

- Нет, Поттер, я не сопливой романтики ждал. Я хотел поблагодарить тебя за свидетельство в суде.

- Ну, так я свидетельствовал бы и без твоих неоценимых услуг в постели, Драаако, - смеюсь я. – Не стоило утруждаться и прыгать ко мне в койку, если все, чего тебе надо было – оправдания фамилии в Визенгамоте. Мог бы и просто спросить.

Малфой ошарашен. И это видно, он действительно, действительно ошарашен, придурок.

- Видишь ли, Малфой. Твоя мать, хоть и ради тебя, помогла мне там, в лесу. Я посчитал, что было бы несправедливо заставлять бедную женщину сидеть в Азкабане за то, что она так искренне беспокоилась о сыне, что сумела солгать самому Волдеморту. Малфои ничего не должны мне. И я надеюсь, Поттеры ничего более не должны Малфоям?

Снова мимолетное вплетение магии в слова. Малфой наконец качает головой и уходит. Мне хочется кого-нибудь убить. Жестоко и кроваво, в стиле незабвенного Тома. Поэтому я сажусь за гриффиндорский стол и начинаю терзать сосиску с кетчупом.

- Гарри, - шумно радуется Рон, - наконец-то ты послал хорька, дружище!

- Это, Рон, вопрос интересный, кто кого послал. Просто философский, можно сказать, вопрос. Мне все-таки показалось, что послали - меня. Но если говорить глобально – да, мы с хорьком больше не пара, что отнюдь не позволяет тебе снимать с него шкуру при любом удачном случае. Поверь, даже не будучи его парой, я не приму его шкуру в подарок, договорились?

Глаза Рона, кажется, вот-вот заплывут слезами разочарования. В системе мира Рона все просто: Малфой – враг, его нужно утоптать, а то, что останется – развеять по ветру. То, что лучший друг связался с белобрысой тварью и даже пустил упомянутую тварь в постель, Рон перенес плохо, просто с физической болью. Ну, и конечно, история с Джинни добавила масла в огонь, что уж там говорить. Какая ни была бы Джинни - легкомысленная или легкодоступная (тут опять вопрос семантики, и думаю, Рону бесполезно указывать отличия), она – его сестра, и его сестра нацелилась на Гарри Поттера. Так что Рон изо всех своих сил старался и сестре угодить, и Гарри Поттеру не нагадить. Получалось плохо в обоих случаях, но постепенно между нами установилось хрупкое равновесие. Теперь все опять висит на волоске... Чертов хорек, как же он не вовремя-то!

Сосика на моей тарелке принимает правильный вид растерзанного трупа, и я встаю. В груди по-прежнему остро проворачиваются осколки разбитого сердца, но знаменитые амулеты Поттеров созданы не зря, по моему виду ни один хорек не сможет понять, как мне больно. Только вот надо где-то пересидеть накатывающую истерику, а до нее, чувствую, осталось совсем чуть-чуть. Прохожу мимо Забини и негромко шепчу ему:

- В семь, на стадионе.

Тот кивает.

Поскольку Выручай-комната все еще не работает, прятаться приходится в Слизериновой Тайной. Уж тут-то меня никто не увидит, не услышит и не найдет. Зато и поистерить можно с размахом. Выплескиваю с криком и проклятьями сразу все: и разочарование в хорьке, хотя, кто же мне виноват, что я такой дурак, меня предупреждали с обеих сторон! Предупреждали, что вся его «любовь» - не более чем страховка, на случай заключения Люциуса в Азкабан. Хорек – тварь нежная, боится боли и лишений, вот он и уцепился за меня, как за гарантию его положения в магическом мире. Это я лопух, уши развесил, так хотелось просто поверить, что раз уж Малфой не убийца, то он и человек неплохой. Одно другому не мешает, как оказалось. И ведь знал, знал же его, как облупленного, с первого курса бодаемся! Чего я там в том хорьке искал, спрашивается? Какой любви?

Нет, конечно, если бы я в принципе, знал, как должна та любовь выглядеть... Хорошо еще, что не бросился с разбегу в Джинни сразу после Битвы. Вежливый потому что, блядь. Воспитанный мальчик Гарри. Семейство в трауре, как можно – в койку? То, что эта дрянь рыжая течной сукой вокруг терлась, списал на потрясение смертью Фреда. Читал где-то, что самый пик спонтанного секса приходится на моменты похорон, защитная реакция организма. Пожалел девочку – а получилось, что сам себе соломки подстелил. Женился бы ведь на ней потом, не раздумывая, кретин, и папа у тебя олень, и сам бы ты рогами до свадьбы обзавелся, Поттер... Какое, бля, счастье, что поймал ее не я, а Артур с Молли! Старшие Уизли потом на меня смотрели, как на увечного инвалида: и жаль, и страшно, и хорошо, что не мы – что-то такое у них на лицах было написано. Я же не буду им объяснять, что Джинни в качестве жены – это не самый лучший подарок, о котором я мечтал долгими зимними вечерами в палатке. Это у них почему-то так звезды сулили. И я даже догадываюсь, что все мои прекрасные человеческие качества рядом не стояли с моим же гоблинским сейфом... Обломись, Уизли. Об-ло-мись.

Нет, конечно, по здравому рассуждению, и Джинни, и даже хорек были мне удобны. Они отсекали от меня основную массу безголовых фанатов, которые не давали мне проходу с мая месяца. Этот дикий поток писем «Я хочу ребенка от тебя, Гарри!», «Я хочу тебя, Гарри!», «Мистер Поттер, предлагаю вам руку, сердце и фотографию...» Да я чуть не свихнулся, пока Кричеру не поплакался! Это потом уже эльфы Хогвартса разбирались в бумажном потопе, а мы устраивали вечеринки на свежем воздухе с непременным костром из бумажных сердец...

Больно, все равно больно. Все равно чувствую себя использованным презервативом. Мало мне было Дамблдора и его Высшего Блага, ради которого непременно нужно было умереть. Так теперь каждый почтет своим долгом откусить кусочек Героя Британии, чтоб удовлетворить тягу к героизму, так что ли? Представляю себе вопли Скиттер... нет, даже представлять не хочу.

Спасибо предкам за амулет. На самом деле, я жутко веселился, когда цеплял на себя это кольцо, мне просто понравилось его описание в каталоге. Это не артефакт никакой, обыкновенное кольцо со шприцом, а в шприце – зелье. И зелье не какое-нибудь темномагическое, Поттеры зря не подставлялись – обычное успокоительное, только в большой концентрации. Способно перешибить любое шоковое состояние, выдержать пациента в хладном рассудке какое-то время, а уж потом иди сам справляйся со своими душевными заморочками. Очень полезная вещица, жаль, я раньше в каталоги не заглядывал. Там еще много всякого, с практическим применением в жизни.

Собственно, если бы не хорек, я бы каталогами и не заинтересовался, это он мне плешь проел, что я наследник Рода, а выгляжу, как бомж, и ничегошеньки о Поттерах не знаю и такое ощущение, что знать не хочу. Поймал на слабо, урод белобрысый. Не-на-ви-жу.

Черт, ну чего ему не хватало? Плохо было потрахаться без обязательств? Я его ни к чему не принуждал, сам пришел, пролез змеюкой на грудь и пригрелся. И да, вот здесь и сейчас, пока никто не видит, можно признаться самому себе, что нравилось. И тепло с ним было, со змеюкой этой подколодной. И весело. Когда все наши различия – родом ли, факультетом ли – разрешились, в Малфое оказалась бездна достоинств. И юмор, и мозги, довольно острые, и такой же острый язык, а когда малфоевский сарказм направлен не на тебя – это действительно смешно! Да и вообще, язык в Малфое – его главное достоинство, что только он тем языком не выделывал, гад... ненавижу, ненавижу! И Асторию эту его, рыбу снулую!

Черт, ну я все понимаю – помолвки там, родительские соглашения – Драко, в общем-то и не скрывал, что все у него это впереди, и наша интрижка ни к чему никого из нас не обязывает. Но почему все надо было оформлять – именно так? Прилюдно, унизительно, чуть ли не перчаткой по морде, как домового эльфа? Что, нельзя было встретиться наедине и сказать, извини, Поттер, поигрались – и хватит? Я, что, бля, мало сделал для Малфоев, чтобы требовать элементарного уважения? Или он действительно считал, что расплачивается телом за судебное постановление? Идиот. Ну и хуй с ним. Пусть считает, что расплатился. Никем, кроме шлюхи Поттера его это не делает, жри теперь, хоть обляпайся. Вытрахал себе путь к успеху, ползи теперь по нему раком, сука. Ненавижу-ненавижу-ненавижуненавижу...

К концу моего часа ненависти Тайную комнату Слизерина покрывает широкое одеяло пыли: я разнес пару стен в крошку. Надеюсь, что наверху ничего не слышно: тут-то грохотало преизрядно, да я и сам не задохнулся только благодаря машинально наложенному головному пузырю. Бедный Основатель, знал бы он, какие чувства пробуждают в гриффиндорцах его выпускники... Удавился бы, наверное. От зависти.

За разнесенными стенами образовалась пара проходов, которые я сам себе пообещал обследовать. Потом. Когда окончательно успокоюсь. А пока... Эванеско! Вот так-то лучше. Еще пару очистительных на себя – и можно выходить к людям, не испугаю.

--2--

Забини ждет меня под хаффлпаффскими трибунами. На травке. Здороваемся, молчим какое-то время. Наконец не выдерживаю я:

- Я благодарен тебе за предупреждение, Блейз. Есть что-то, что я могу сделать в ответ?

- Если только ты согласишься, - медленно отвечает Забини. – Это не та услуга, за которую я могу просить всего, чего бы мне хотелось, но...

- Но?

- Вдруг тебе захочется отомстить. Красиво? И... адекватно, скажем так.

- Это зависит, что вкладывается в понятие адекватности, я думаю.

- Ну, я полагаю, что прямого унижения и невозможности пикнуть в ответ должно быть достаточно?

Это вот так, значит, должно было все выглядеть со стороны, да? Повозили Героя носом по полу, отхлестали по героическим щекам белыми перчатками. Оказывается, услуга Блейза достаточно велика, а, Гарри?

- А тебе это зачем? Ты же вроде, у него в друзьях числишься.

- Вот именно, числюсь, - мрачно заявляет Забини. – У него много, кто числится, только списки все время вымарываются и переписываются. А мне, знаешь ли, не хочется в один прекрасный момент оказаться выброшенным, только потому, что я исчерпал свою полезность для Наследника Малфоев. Если уж он тебя вычеркнул – кто такой Забини вообще?

Я задумываюсь. С одной стороны, это все красиво, и в струю, и вообще, очень своевременно. С другой... а кто, собственно, мешает мне подстраховаться, чтобы не было прокола с другой стороны? Я ж не жениться на Забини собираюсь, а Малфою отомстить. Причем, что особенно красиво в этой ситуации – отомстить не за то, что он со мной сделал, а за то, что у него не получилось. Упреждающий нокаут. И чтоб не поднялся, сука.

- Ну, хорошо, предположим, я соглашусь. И как ты предлагаешь все это оформить? Изобразить из себя счастливую парочку, назло врагам, на радость маме? Никто не поверит. Надо что-то... более убедительное.

У меня крутятся в голове какте-то ошметки смысла, что-то вот я недавно, совсем близко думал такое... Что же оно... черт. Вооот! Смотрю на Забини и вижу, как расширяются его глаза, видок у меня наверное, жуть, какой красноречивый.

- Забини. Я тебя нанимаю своим секретарем и наставником. Мы под это дело сообразим даже контракт, чтоб никто не прикопался, а сами мы не сдернули не вовремя – как некоторые хорьки. М?

- И в чем будут заключаться обязанности твоего секретаря и наставника, Поттер?

- Понимаешь, Блейз – и это чистая правда, кстати, - я абсолютно не готов к тому, чтобы быть Главой рода. Меня вырастили магглы. Мне проще одеваться по-маггловски, думать по-маггловски, да вообще, во мне магического – только сила и палочка. Тот же хорек постоянно проезжался по мне, как танк, из-за моего маггловского образа жизни и мыслей. Ты сделаешь из меня мага. И не просто мага, а соответствующего Главу Рода Поттеров и Блэков. Одним моим двойным лордством я урррою этого хорька в траншею, а ты можешь плюнуть сверху. Как тебе такая месть?

- Принимается, - Блейз Забини, сверкая глазами, подписывает сделку с дьяволом. Это как же его хорек-то достал, а...

--3—

Утром просыпаюсь от привычной тяжести чужого тела, обвившего меня, точно лианой. Кто-то сопит мне в ухо – и это неправильно. Никого здесь быть не должно. Вчера Гриффиндор, с присущим ему размахом, праздновал мое освобождение от хорька и возвращение к холостому статусу – и кто я такой, чтобы сопротивляться высоким порывам однокурсников? Пили много, но в отличие от остальных, я только изображал неумеренное питье: во-первых, любые мои опыты со спиртным всегда кончались для меня очень мерзко, а выводы я научился делать рано, а во-вторых, моя благоприобретенная паранойя вообще не позволяет мне пить на публике: хочешь-не хочешь, я не Джон Смит из Хэмп-энда, я, увы мне, во веки веков, лицо публичное, и положение обязывает. Поэтому то, что плескалось на протяжение всей вечеринки в моем стакане имело вид и консистенцию огневиски, а на деле я пил подкрашенную яблочным соком воду. И списать появление незнакомого тела в постели на «был пьян, ничего не помню» - никак не получится. Помню, пьян не был и тело это, получается, появилось максимум, минут десять назад. И сон оно, это тело, только довольно искусно изображает. Ну, и кто у нас тут?

Выпутываюсь из «лианы» и одеяла, встаю и вытряхиваю из своей постели... Джинни. Какой сюрприз! В спальне седьмого курса мы живем вдвоем с Роном, это утешает – второго публичного скандала семейство Уизли может и не пережить...

- Ну, и что ты здесь делаешь, позволь поинтересоваться?

- Гарри, ты был так несчастен... Я решила, что мой долг...

- Долг. Ах, какие высокие слова мы знаем! А с чего ты вообще решила, что я несчастен, не говоря уже о том, что именно в твоих силах – меня утешить, а? И прикройся, здесь твои прелести все уже видели.

Джинни мнется, алеет, стреляет глазками... Мерлин мой, ну готовая актриса для порнофильмов! Где ж она такому научилась? Рон, наученный прежним горьким опытом, пытается молчать, но вид у него... вот-вот и полетят клочки по закоулочкам.

-Ты пробираешься в мою постель утром – не далее, как четверть часа назад тебя здесь не было. Зачем, Джинни? Я же ясно сказал – у нас с тобой все кончено. Повторения не будет. Никаких вторых шансов я не даю – я не Дамблдор. Что. Тебе. Надо?

- Гарри, но ты не можешь оставаться один!

- Кто решает за меня, что я должен и чего не должен? Ты?

- Гарри, все теперь знают, что Малфой тебя бросил! И... и...

- И ты благородно решила занять освободившееся место? Все еще надеешься стать леди Поттер? Послушай, что я скажу, девочка моя. Будь ты последней женщиной на земле – я выберу мужика, только не тебя! А чтобы закрыть тему долгов... разреши мне напомнить об одном долге. Я молчал, терпел, считал, что ты достаточно умна, чтобы никогда об этом не вспомнить. Не получается. То ли я переоцениваю твой ум, то ли недооцениваю наглость – мне неинтересно, правда. Если ты не хочешь, чтобы я магически взыскал с тебя лично, Джиневра Молли Уизли, Долг Жизни, который ты должна мне – ты вычеркнешь меня из своих матримониальных планов. Ты не будешь лезть ко мне в штаны, в постель, не станешь навязывать мне свое бесценное общество – и вообще – сгинь отсюда, шалава! Ты поняла?

Джинни бледнеет, зеленеет, мелко трясется и исчезает, словно привидения Хогвартса поделились с ней умением просачиваться сквозь стены. Оборачиваюсь к Рону. Конечно, другу неприятно все это слышать, но что поделать – именно Рон был тем, к кому я пришел в тот вечер, после скандала, который закатила Молли, вытаскивая свою дочурку из-под случайного кавалера. Молли визжала достаточно громко, чтобы все в округе уяснили не только позу, но и степень вовлеченности обоих сторон «бутерброда имени Джинни».

- Я семерых родила, - орала мать семейства, - но такого безобразия даже я не умею!

Рон тогда махнул рукой:

- Нашла чем хвастаться - «не умеет». Лучше бы презервативами маггловскими озаботились пораньше, а не после Джинни. Эта-то по крайней мере, в подоле не принесет. Умеет предохраняться.

Потом глянул на меня искоса, не обидел ли – не то, чтобы я сильно переживал тогда, и о Финнигане с Томасом знал, да и с самой Джинни у нас случился разговор в постели, где она на пальцах объяснила мне, что современные девушки девственность не берегут, а предпочитают попробовать все, до свадьбы. Чтобы потом с полной уверенностью можно было сказать, муж ее получает разнообразие и никуда больше не пойдет. Мне было 18, о женитьбе я не задумывался. Но странное царапанье кошек на сердце, «не дождалась», отнес на собственную дремучесть и недостаток воспитания.

- Знаешь, вот говорят, в семье не без урода. Я всегда Перси этим уродом считал, он у нас такой, знаешь, не наш какой-то. И карьерист, и вообще, такой, шибко умный, самостоятельный... А на самом-то деле уродка у нас она. Все ведь на блюдечке с детства получала, девочка же! Мама себе платье не пошьет – сбережет для дочки ткани, папа подработки в Министерстве наберет, только чтобы ей обувку купить, она ж не мальчик, ей другое надо. Вот и получили. Она же не понимает, как это: хотеть и не получить!

Бедный братец Рон. Когда мы с Джинни отрясали прах друг друга со своих ног, она вполне внятно и четко прошлась – и по моим качествам в постели, и - для сравнения – по таким же качествам всех своих бывших любовников, а основное, что я тогда вывел из ее страстной речи было то, что женщине задурить мужчине голову в постели – раз плюнуть. Потому-то, когда появился хорек с предложением переспать ради интереса, я согласился, чисто в исследовательских целях. Я почему-то наивно считал, что получать удовольствие в постели должны оба партнера.

Сейчас Рон сидел, прислонившись к стене, и цветом лица сливался со стеной, разве что яркие веснушки несколько оживляли пейзаж.

- Эй, Ронни, ты чего, - забеспокоился я. – Ро-он! Это я что-то сказал, или похмелье мучает?

- Гха... Гарри, я с ней поговорю. Она больше тебя не побеспокоит, честное слово. Только... пожалуйста... не делай так больше!

- Да как? Что я сделал-то? Я же даже магии не применял, только про Долг вспомнил, а взыскивается он по-другому, - все еще не врубаюсь я.

- Вот именно. Ты еще магии не применял, а уже пустыня вокруг. А что будет, не дай Мерлин, тебе вздумается ее применить?

Оказывается, я страшен в гневе. Ха, знать бы раньше!

--4-

На занятиях меня сопровождает рой сокурсников. В чем-то Джинни была права: все знают, что место возле Героя свободно. Теперь приходится применять заклинания малого щита, чтоб все желающие на хватали за рукава и не хлопали радостно по плечам. Плечей у меня немного, хочется сохранить, те, что есть. Отобьют ведь, жизнерадостные сволочи... Но я рад, хоть и ворчу для вида: толпа вокруг меня мешает сосредоточиться и забиться куда-то в угол поскулить уже не надо. Нет, необходимость-то существует, но легко маскируется моей необычной занятостью.

С лекциями справляется зачарованное перо – я не уверен, что смог бы записать за профессорами хотя бы слово. На душе муторно, но я с удивлением признаю, что испытываю больше злость, чем обиду: разойдись мы с Малфоем, как полагается цивилизованным людям(то есть так, как расставался Малфой со всеми своими прошлыми пассиями, именно скандал на прощанье он называл «цивилизованно разойтись»), моему раненому эго было бы больнее.

Воспитание Дурслей наградило меня жесточайшим комплексом неполноценности, я долго боролся с понятием, что я не урод. Брось меня Малфой, как он привык это делать – с громким перечислением недостатков своих «бывших», - комплексы мои только усугубились бы, пожалуй. А так – как там, в телевизоре говорят? – «непримиримые противоречия» разлучили нас. И все. Улыбайся, Поттер, урок закончен.

А еще очень хорошо, что Гермионы в Хогвартсе сейчас нет. Привычка методически раскладывать все по полочкам в сознании у подруги неискоренима. Она хороший психолог, наша Герми, и психотерапевт из нее вышел бы круче всяких Фрейдов, но позволить сейчас копаться в моих мыслях я не могу. Даже ей. Особенно – ей. Потому что ей единственной я намекнул, что могу чувствовать к хорьку что-то большее, чем просто приязнь до степени «потрахались и разбежались». Она тогда посмотрела на меня жалостливо и промолчала. Ну да, она права, я идиот, и все-таки, славно, что ее сейчас нет. Приедет через неделю, а за неделю – посмотрим... Или шах умрет, или ишак, или я убью кого-нибудь, что ж они на мне, как обезьяны-то висят, я не пальма!

Малый щит меняю на полный и Сонорусом объясняю придуркам, где я их видел и в каком виде.

- Вам вообще знакомо понятие «личное пространство», - шиплю я, - или раньше меня Малфой прикрывал, а вы его боялись? Какого хрена вы все тут облепили меня, как пчелы – улей? Мне что, блин, телохранителей нанять? Повернуться невозможно!

Толпа бурчит стеснительно, но не расходится. Вот же ж... благодетели, Мордред их задери.

- Или я должен, как та принцесса, о конкурсе женихов объявить? Всегда думал, что она – дура, теперь понимаю, да ей же дышать не давали! Чего вы ко мне пристали, люди? Я не буду из вас никого выбирать, не надейтесь! Я вообще сейчас никого выбирать не буду – и завтра тоже! Мне что, к директору идти, на вас жаловаться? Дожили! Поклонники затаптывают национального героя! Давайте-давайте, расходитесь! А то ведь я и разозлиться могу...

Рон, похоже, вовремя вспоминает утренние события и окончательно всех распугивает.

- Гарри, дружище, ты только не злись, - полушутливо, полусерьезно говорит он, - второго раза за день я не переживу.

Пытается по привычке хлопнуть меня по плечу и напарывается на мой полный щит. Ну вот, руку отбил, бедолага...