07.10.2011 в 09:23
Пишет buttonly:Магическое право и лево
читать дальшеДжен, АУ после Битвы, дамбигад.
Дисклеймер: Все Ей, все Ей!
Саммари: Так что именно вы должны были магическому миру, мистер Поттер?
Заявка № 742 на Слифоре.
Первый месяц после войны для Гарри Поттера был, наверное, самым тяжелым. Даже если сравнивать ощущения после потери Сириуса или похорон Дамблдора. Остаточная эйфория от победы рассеялась практически сразу, в Большом Зале, стоило только увидеть мертвые тела защитников Хогвартса, и рыдающих над ними родственников и друзей.
Череда похорон казалась бесконечной, а присутствие на них Героя – обязательным. Гарри оставалось только призрачное утешение, что все это кончится, ну хоть когда-нибудь. А еще немного утешало то, что его роль на похоронах все-таки была не столько «Мальчика с плаката Министерства», сколько соратника погибших по войне. Соратником быть не так совестно. Хотя, конечно, смотреть в глаза родителям Колина, а особенно – Фреда, было нестерпимо. Конечно, никто не обвинял его вслух, но Гарри хватало и собственных угрызений совести – не успел, не помог, не пошел в лес раньше. Угрызения совести с переменным успехом по вечерам заливались отборными винами из подвалов Блэков, Кричер, недовольно посапывая, приносил утром антипохмельное и все начиналось по новой.
Молли сразу после Битвы пригласила его в Нору, но Гарри, не в силах смотреть ей в глаза, отговорился тем, что хочет побыть один и немного прийти в себя. Удивительно, но првычного квохтанья «ах, бедный мальчик» не последовало, видимо приглашение было сделано по инерции, а может быть, раздумывал потом Поттер, ей и впрямь не хотелось, чтобы невольный убийца ее сына жил с ней в одном доме.
Гермиона с Роном сразу после похорон Фреда отправились в Австралию, на поиски беспамятных Грейнджеров, и Гарри остался предоставленным самому себе. Так что первый месяц прошел для него в тумане тяжелого опьянения и смертельной черной тоски по несбывшемуся. Одно было хорошо, сны ему не снились, а если и снились, то он их не запоминал.В смутных предутренних сумерках слабо клубились воспоминания о чем-то ярком и сверкающем, звуках бравурных вальсов и церемонных менуэтов, волнах кружев и сиянии эполет. Он списывал это на атмосферу старинного аристократического дома, который теперь потерял былой блеск, своих хозяев-аристократов и тоже тосковал о том, что не сбылось.
Помимо похорон были еще разборки с гоблинами за взлом Гринготтса, начинались суды над Пожирателями, волонтеры восстанавливали Хогвартс, прошли выборы Министра, предсказуемо оставившие место Кингсли, но страна встряхнулась Дракучей Ивой и кажется, начала приходить в себя.
Вот о себе Гарри такого сказать не мог. Вся его жизнь была нацелена – собой ли, Дамблдором ли? – на один-единственный результат, и когда он его добился, оказалась пустой и никчемной. Чувствовал он себя ракушкой, выброшенной на берег волнами – пустая и гудит бессмысленно, хоть и сверкает перламутрово, но толку-то... После последних похорон он напился сильнее обычного, и вертя перед глазами бокал с вином громко и жалостливо высказывал все это то ли безмолвному Кричеру, то ли пустому дому Блэков. Вспоминал покойника Снейпа, который ругал его за выставленное на рукаве сердце, печалился, что так и не смог отвлекаться от эмоций, а под конец, кажется, вообще разнюнился и уснул за столом.
Утром, после обязательного антипохмельного, вчерашние стоны и слезы показались бредом сумасшедшего. Удивляясь самому себе, Гарри пожал плечами и громко пообещал прекратить так надираться. Странно, но все вчерашние чувства казались чересчур яркими и оттого, наигранными. А воспоминания, еще вчера причинявшие почти физическую боль, словно подернулись пеплом, как угли в камине: он понимал, что где-то внутри они существуют и болезненно ноют, но вытаскивать их наружу не спешил.
В таком оцепенелом состоянии оказалось очень просто решать любые проблемы.
Встретился с гоблинами, выслушал их очень внимательно, спросил, стоит ли спасение их сородича из застенков Волдеморта старого и дряхлого дракона. И спасение всех гоблинов в целом - от самого Волдеморта. И если не стоит, то чем он со своей стороны может эту недостачу компенсировать. Еще он сказал, что наконец-то имеет массу свободного времени и может посвятить его изучению состояния своих счетов, о которых до сей поры ему известно только то, что они существуют...
То, что не произносилось на этой встрече укладывалось в одно коротенькое, но емкое слово «шантаж». Гоблины прекрасно отдавали себе отчет, что сейчас, на волне всеобщего поклонения Мальчику-Который-Победил, им совершенно невыгодно ставить себя в оппозицию. Министерской премии, прилагавшейся к ордену Мерлина, полученного за убийство Волдеморта хватило бы на трех драконов. Меч Гриффиндора, как ни пытались его извлечь, так и остался в Хогвартсе: вынести его за территорию замка не смог ни посланный гоблинский эскорт, ни Невилл, в руках которого меч побывал последний раз. Он просто испарялся из рук и оказывался в своей витрине, в бывшем кабинете Дамблдора.
Со счетами Победителя история была еще более пикантна. В прошлом году, став совершеннолетним, в банк он так и не попал, помешало бегство, сначала с Тисовой, потом из Норы, потом приходилось прятаться, как Нежелательному Лицу №1. Но из разговоров взрослых Гарри знал, что счета Поттеров не ограничивались его школьным сейфом, да и Сириус ему оставил не сотню-другую галеонов. Поэтому для него не было секретом, что гоблины, как минимум, должны были присылать ему отчеты. Которых он никогда в своей жизни не видел. И это уже тянуло на прямое нарушение прав клиента Гринготтса. Достаточно было об этом громко заявить, и Гринготтс оказывался, если и не банкротом, то ненадежным банком – точно. А репутация надежного банка стоила и дракона, и Меча, и довольного банком Победителя.
Получив обещание полной ревизии счетов и столь же полного отчета, Гарри отправился в Министерство. Стоило поинтересоваться судьбой Малфоев, суд над которыми начинался в ближайшие дни. Люциус в этом плане его не интересовал совершенно: та человеческая развалина, которой старший Малфой выглядел после Битвы, судя по всему, уже не требовала никакого участия, кроме разве что услуг гробовщика. Но Нарциссу и Драко стоило вытащить: мать – за то, что не выдала Гарри Волдеморту, а за хорька Гарри почему-то чувствовал себя ответственным. Никаких долгов между ними не оставалось: Драко «не узнал» его в Поместье, Гарри вытащил Малфоя из огня Выручай-комнаты, вроде квиты. И палочку из боярышника он ему вернул еще тогда, в Большом Зале. Но где-то на периферии сознания зудело что-то такое, непонятное, как неисполненное обещание, которое дал вовсе не ты... «Дамблдор, - сообразил Поттер. - Это Дамблдор обещал помочь Малфою, там, на Астрономической Башне. А я вроде как исполнитель завещания, выходит». Ну, труда это большого не составит, зато совесть будет чиста.
Большого труда это и впрямь не составило. Малфои до суда находились под надзором в своем поместье, в аврорате от Гарри потребовали заверенные воспоминания и пообещали, что они будут использованы на суде стороной защиты.
- Если хотите, мистер Поттер, можете свидетельствовать на суде, правда, там будет пресса... – ненависть Избранного к писакам из Пророка , похоже, стала уже легендарной.
Гарри пообещал подумать.
Тем же вечером Гарри выбрался еще в одно место, внезапно вспомнив – и устыдившись, что забыл – о существовании крестника. Купил на Диагон-Аллее для Тедди большого плюшевого зайца, чтоб не приходить с пустыми руками. И вдруг понял, что крестник крестником, а без предупреждений в дом вламываются только невоспитанные варвары. И повздыхав, отправился в Совиную Империю Эллопса покупать птицу-почтальона. После гибели Хедвиг это казалось кощунством, но все еще подернутые пеплом эмоции не мешали мыслить рационально. Телефона у Тонксов не было, через камин предупреждать о визите – некрасиво. Нужна сова. Ну, не будет она Хедвиг. Так новая сова и не сможет ее заменить – с Хедвиг Гарри связывали не только «деловые» отношения, как обычную почтовую птицу с хозяином. А отказываться от нормальной связи из-за траура по любимой сове глупо.
Сову Гарри купил себе удивительную. Ушастая, пестренькая птица вытворяла номера почище циркового клоуна. Она умела сворачивать перья, притворяясь сухой веткой, и прищуривалась так забавно-презрительно, что напоминала почему-то профессора Снейпа в его лучшие годы. Поскольку это оказалась не сова, а сов, Гарри назвал его Панчем(была бы девочкой, назвал бы Джудит). Панч унес письмо Андромеде и уже через час вернулся с ответом, что Гарри ждут завтра на чай.
Проснуться впервые за месяц без тошноты и тяжести в голове оказалось неожиданно приятно. Вчерашнее отстраненное от переживаний состояние никуда не делось, мысли текли медленно и лениво, но без привычной истеричности и самоосуждения. И это тоже оказалось неожиданно и приятно: оказывается, груз вины пригибал к земле почище штанги с тяжелыми «блинами». Гарри не пытался пока разобраться, как и почему он перестал обвинять себя во всех мировых грехах, он просто принял свое состояние, как подарок, и собирался насладиться им сполна.
За завтраком, просматривая «пустую» почту, которая копилась весь месяц, Гарри обнаружил кучу приглашений на приемы и благотворительные вечера, просьбы об интервью, письма от поклонников обоих полов и прочую макулатуру, которую исполнительный Кричер сортировал сам, не дожидаясь приказа хозяина. Собственно, приказ хозяина был однозначен и прост: проверять письма на проклятия и ловушки, вроде портключей, и передавать письма только от знакомых. По идее, всей «пустой» почтой Кричер должен был топить камин в кухне.
- Кричер, а почему это не в растопке, - поинтересовался Гарри.
- А это, хозяин Гарри, сегодняшняя почта.
Кричера захотелось обнять и затискать: ничего себе! Если бы он за этот месяц макулатуру не жег, дом был бы погребен под мусором! Гарри ограничился похвалой кричеровой исполнительности. Ну, не тискать же его, в самом деле – не поймет. Кричер прослезился уже и от хвалебных слов.
Сова с бляхой Гринготтса доставила пакет, на поверку оказавшийся вместительной коробкой с несколькими фолиантами. По одному тому на каждый сейф. Гарри глянул на оглавления: движения средств на счету, ценности движимые, недвижимость, акции – и затосковал. Он ничегошеньки не понимал в финансах и акциях! Не считать же разглагольствования дяди Вернона обучением! Нужен был совет, но Гермиона все еще в Австралии...
В движимых ценностях сейфа Поттеров среди прочего обнаружились дневники отца и матери, их Гарри решил прочитать в первую очередь. Несмотря на колдографии, рассказы Сириуса и Муни, и даже встречу с призраками родителей при помощи Воскрешающего камня, родители представлялись Гарри очень смутно, как полузабытая сказка на ночь. А ему так хотелось помнить о них, как о живых людях.
Отправляясь в банк за дневниками, Гарри упомянул Кричеру, что вечером он идет в гости к Андромеде Тонкс и своему крестнику.
- Хозяин Гарри не должен идти в гости в неподобающей одежде! – Непреклонно заявил старый эльф. – А подобающей одежды у хозяина Гарри нет! Хозяин должен озаботиться приличными мантиями и костюмами, хозяин Гарри – не какой-нибудь прощелыга из Лютного, в штанах!
От неожиданно страстной отповеди домовика Гарри аж опешил.
- Кричер, а почему ты раньше молчал? Я ведь и в Министерство ходил, и в банк – и все в неподобающем виде?
Старый эльф насупился:
- Туда хозяин может ходить, как хочет. Хозяин Гарри – великий Победитель Темного. А в гости в неподобающем виде ходить нехорошо!
Великий Победитель весело хмыкнул:
- Ладно, Кричер, хозяин озаботится, обещаю.
И всю дорогу до Гринготтса хихикал над странной логикой домовиков: раз Победитель Темного, так ходи, хоть голый, все позволено. Но, забрав из сейфа два уменьшенных школьных сундука с инициалами «Л.Э» и «Дж.П», все-таки зашел к мадам Малкин. Кричер был прав, с одеждой у Гарри дела обстояли неважно, можно сказать, одежды, как таковой у него и не было. Стоило озаботиться.
Увидев Гарри, мадам Малкин радостно защебетала канарейкой, а услышав, что Победителю требуется полный набор повседневной одежды, согнала в кучу всех своих помощниц. Гарри уже и не рад был, что зашел. Девицы в количестве трех штук шуршали каталогами тканей и моделей, измерительная лента хищно щелкала, щебетание Мадам переходило уже на ультразвук, когда несчастный Победитель взмолился:
- Дамы, дамы, пожалуйста... Я полный и абсолютный профан в модах, подберите мне что-нибудь сами!
Главное для начальника, говаривал когда-то дядя Вернон, правильно задать цель и направление.А остальное хорошие подчиненные должны сделать сами. Удивительно, но в этом дядя Вернон оказался прав. Пока Гарри прошелся по отделу белья, выбирая носки и трусы, девочки мадам Малкин успели поругаться, помириться, обсудить последние направления магической моды, вспомнить о героическом статусе клиента, предложить несколько вариантов мантий(из которых Гарри с содроганием отказался от всего «локонсовского») и всего через пару часов приглушенного шуршания и щебета, с пакетом уменьшенных мантий и костюмов, Победитель вывалился из салона мадам Малкин чувствуя себя, скорее, выжатой тряпкой, чем Победителем. Кричер был на седьмом небе от счастья, распаковывая новый гардероб хозяина.
- Кричер, ты мне подберешь подобающий наряд на сегодня, ладно? И разбуди меня к четырем часам, - попросил эльфа утомленный буйством покупок Гарри. Кричер только ушами похлопал, кивая.
Вечером, уже собравшись, Гарри критически рассматривал свой подобающий наряд в зеркале.Строгий темно-серый костюм, белая рубашка с узким галстуком, легкая мантия темно-золотого оттенка – сверху. Впечатление портили лохмы, отросшие за время странствий до плеч и старые очки, которые он все собирался и забывал поменять.
- Интересно, что можно с волосами сделать? – спросил Гарри куда-то в пустоту.
Кричер только степенно кивнул, прищелкнул пальцами и вытащил ленту.Золотистую, в цвет мантии.На выразительный жест хозяина, что для ленты волосы коротковаты, щелкнул пальцами еще раз и Гарри почувствовал, как волосы удлинняясь, стекают ему на спину. Ошарашенный Поттер позволил эльфу уложить отросшие волосы в хвост.
-Теперь хозяин Гарри выглядит настоящим воспитанным волшебником, - удовлетворенно сказал Кричер.
Прыгая в камин, Поттер не мог отделаться от ощущения, что Кричер каким-то своим, эльфийским способом, взялся за его воспитание.
Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, «зови меня Энди, пожалуйста», до жути напоминала свою сестру Беллатрикс. Первое время Гарри приходилось раз в несколько минут говорить себе: «это не она, не она...». Помогало то, что Энди прекрасно о сходстве знала, равно, как и об отношении Гарри к сестре, и держалась без привычного Блэкам эпатажа. Спокойная мягкая улыбка отличалась от бешеного оскала Беллы, а серые глаза были такого же оттенка, как у Сириуса.
Неспешный разговор за чаем шел о вещах мирных и приятных. О Тедди, у которого начинались резаться зубы. О Кричере – воспитателе «надлежащих волшебников». О мадам Малкин, с которой Энди училась на одном курсе.
Перейдя в гостинную, Гарри посетовал на свое полное отсутствие знаний о финансах. Энди неожиданно оживилась:
- Тебе необходим поверенный. Они занимаются не только законами и завещаниями, но и оказывают услуги советников и финансистов. Если хочешь, я напишу тебе рекомендательное письмо в фирму «Стенли и сыновья», это очень уважаемая компания.
- Советники – это хорошо. Я ж не только в финансах полный олух, мне кажется, я ни в чем, кроме ЗОТИ не разбираюсь. Даже Кричер лучше знает, во что мне одеваться и куда можно ходить в каком виде...
Выслушав историю о «Великом Победителе», Энди расхохоталась:
-Ты немного неправильно его понял, Гарри! Он хотел сказать, что Победитель имеет право ходить в чем вздумается, демонстрируя свою силу. Кто же не побоится указывать ему на отсутствие мантии? А ну, как Победитель обидится, Волдеморта-то он уже прихлопнул...
Гарри только лицо в ладони спрятал, в ужасе.
- Это что же, я такой страх нагоняю? Я не хотел! Мне не надо... Мне надо уехать куда-нибудь, чтоб людей не пугать!
- Успокойся, ребенок, - мягко ответила Энди, - маги всегда найдут себе идола для поклонения. Не будет тебя – найдется какой-нибудь Локонс, разве это лучший вариант? В конце концов, тебе поклоняются за то, что ты действительно совершил.
- Да ничего я не совершал! Я не успел, я не спас всех, как надо было! Если бы я не тянул...
- А если бы ты не тянул, то победителем стал бы Волдеморт. Удивительно уже то, что в семнадцать лет ты вышел в бой и покончил с ним. Дамблдор – не смог! И никто не мог, а у тебя получилось.
- Это все пророчество, только я мог его убить. Дамблдор говорил, что...
- Гарри, ну что за глупости. А до пророчества – Он что, был абсолютно непобедим? Представь себе, что пророчество никто не услышал. И что? Не надо было с ним бороться, согнуть шеи – и под ярмо? Нет, дорогой мой, все значительно проще: никто, кроме тебя не хотел взять на себя эту ношу. Боялись, рассчитывали пересидеть, надеялись, что все обойдется. И Дамблдор твой разлюбезный – «пересиживал» двадцать лет, пока не появилось пророчество. А потом радостно сгрузил всю ответственность на ребенка и устранился.
Только неожиданно приобретенный вчера пепел на эмоциях позволил Гарри не вскидываться в защиту директора, а молча выслушать Энди. А женщина распаляясь, говорила о накипевшем:
- Я говорила Доре: не суйся в этот Орден! Ну, чем таким полезным они там занимались? И самое главное – кто? Два аврора, три школьных учителя, а остальные – старики и бабы, вроде Молли Уизли! Перетирали сплетни на кухне, тоже мне, борцы за свободу! Дамблдор был Верховным Магом Визенгамота, при нем принимался закон против оборотней, при нем Сириуса осудили без суда, а Малфоя выпустили за взятки... Что он мог, кроме как пудрить мозги? Вот и дочь повелась на его речи о Большей Пользе – и где сейчас моя дочь?
Гарри вжимался в спинку дивана: голос Энди все больше напоминал яростный визг Беллы. Вдруг она захлебнулась воздухом, растеряно глянула на съежившегося мальчишку. Потерла руками лицо и невесело усмехнулась.
- Прости меня. Это все еще болит...
- Я понимаю.
- Ты не понимаешь. Защитой граждан от Темных магов должны заниматься профессионалы, а не директор школы и его необученные школьники. А Председатель Визенгамота должен следить за исполнением законов, а не разводить шпионские игрища. Дамблдор сел на три кресла разом, и ни на одном из мест не выполнял свою работу хотя бы прилично, я уже не говорю «хорошо». Из-за его игр, - а не из-за тебя! - мы все потеряли любимых. А его называют героем. Поэтому я и сказала, что Победитель, для тебя – не самое плохое имя.Ты действительно – победил. Подумай над этим хорошенько.
С хлопком появилась маленькая эльфийка Тонксов:
- Хозяйка Энди, мастера Тедди пора кормить, принести его сюда?
- Да, Тинки, пора мастера Тедди представить его крестному.
Тедди Люпин был пухлым, мягким и очень-очень разноцветным! Младенческий пушок на голове переливался всеми цветами радуги. Энди с гордостью сказала, что Тонкс стала менять цвет волос только после пяти лет. Это значит, Тедди уже сейчас был очень неслабым магом. Наевшись, детеныш Муни радостно улыбнулся крестному отцу, и Гарри с печальной нежностью увидел улыбку Люпина.
Гарри возился с ребенком, пытаясь услышать в младенческом бульканье первые слова, а Энди негромко рассказывала, что пока Тедди еще мал, чтобы доверить его няньке, поэтому ей пришлось уйти с работы в Мунго. Оказывается, мама Тонкс была дипломированным целителем.
- А кстати,- спросила Энди, - почему ты не исправишь зрение?
Гарри страшно удивился, никто ему не говорил, что это возможно. Хотя... а чего удивляться – даже магглы давным-давно применяют лазерную хирургию, магам с их чарами и зельями такая тривиальная задача и вовсе легче легкого. Договорились встретиться на днях в Мунго, Энди собиралась туда с Тедом, на рутинную проверку.
Через два дня в Мунго Энди представила Поттера своему знакомому, целителю Робертсу. Робертс перед процедурой исправления зрения загнал Гарри в специальный кабинет, где, как он объяснил, Гарри должен пройти полную и всесторонюю проверку здоровья.Что-то вроде томографа у магглов, и диагностических чар вместе взятых.
- Это быстрее, чем диагностика палочкой, мистер Поттер, и намного полнее.
Полнее, это уж точно, думал Гарри, глядя на внушительную стопку пергаментов в руках целителя. Наверняка с самого рождения все мои простуды...
Целитель Робертс, досадливо хмурясь, пояснил:
- Сразу провести процедуру не получится.У вас, мистер Поттер, видимо, был очень нелегкий год, диагностировано физическое и магическое истощение, наложенное на предыдущие недолеченные травмы. Давайте поступим следующим образом. Я сейчас выпишу вам курс зелий. Принимать их будете с утра – вот эти, розовые. А перед сном – зеленые. И посередине – непременно трехразовое питание! И ни капли спиртого, молодой человек.Через неделю приходите, избавим вас от очков.
Гарри пожал плечами: стоило попить зелья, чтобы через неделю проститься с опостылевшими очками! Робертс отошел с пачкой диагнозов к окну, о чем-то тихо, но яростно переговариваясь с Энди.
Всю неделю приема зелий Гарри провел, валяясь на диване с дневниками родителей. Отец писал о Хогвартских шалостях, о попытках Мародеров стать анимагами, знакомые имена, сокращенные до начальных букв не представляли собой тайн. Хотя иногда попадались абзацы, которые приходилось расшифровывать. Ну вот, что бы это значило:
«Братцы Л идут по пути своей тетушки Венделины, видимо это в крови – шокировать магглов. Об их эскападе на Трафальгарской площади в Хоге ходят восторженные слухи, отец писал, что команды обливаторов Министерства не справились с утечкой информации и теперь магглы уверены, что видели летающие тарелки с зелеными человечками на Хэллоуин. А всего-то пара домашних эльфов с подносами! Круто!»
Единственной Венделиной, о которой знал Гарри, была Венделина Странная, которой нравилось гореть на кострах инквизиции. Странная... Лестранж? Это были братья Лестранжи? И они не мучали магглов, а просто призвали эльфов с обедом на Трафальгарскую площадь... И отец был от них в восторге, он их не ненавидел. Гарри посмотрел на дату записи: отцу было пятнадцать лет. Лестранжам на тот момент было больше двадцати или даже под тридцать. Они что же, общались?
В дневниках матери Гарри нашел ответ на этот вопрос.
«Магическая аристократия, - писала Лили Эванс, - практически ничем не отличается от маггловской. Та же запутанная сеть родственников, где потяни за ниточку и найдешь кузена, не с одной стороны, так с другой. Магглорожденным трудно понять, что все эти Розье и Блэки, будь они даже на разных факультетах, все равно встречаются на общих раутах и ездят отдыхать на воды одной компанией. И сколько бы не голосил Блэк о том, что не хочет иметь со своей семьей ничего общего, но живет-то он у своей тетки, матери Поттера. Мы с Севом вчера разговаривали об этом. Сев говорит, что гораздо справедливей общество, где заслуги определяются не кровью, а талантами. Только пробиться таланту, даже такому несомненному, как у него, в мире семейственности – просто невозможно без покровительства. Семья его матери не простила ей брака с магглом, теперь Сев не сможет воспользоваться помощью Принцев. Это обидно и несправедливо.Что же говорить обо мне, я здесь – пария, как дочка нашей школьной уборщицы. Беда магглорожденных не в том, что им не хватает знаний. А в том, что Хогвартс – единственная школа магии в Англии. Маггловская аристократия не смешивается с простолюдинами, разве что в университетах. У них отдельные, частные школы, где они варятся в своем соку и своем кругу.А здесь обучение смешанное, и нас давят не только историей своих семей, но и, будь честной сама с собой, Лилз, гораздо большим уровнем магии... Заклинания, которые я учу по три дня, у какого-нибудь Поттера получаются с первого раза!»
Постепенно, перечитывая то дневники отца, то дневники матери, Гарри понял, что его высказывание о собственном недостатке знаний в доме Энди было громадным преуменьшением. Зияющие пропасти лакун, а не недостатки. Слегка припорошенные элементарными сведениями о магических науках вроде Чар или Транфигурации. Смутно припоминалось, что все задачи по поиску информации в Золотом Трио нагружались на Гермиону, а сам-то Гарри всегда получал от нее уже переработанную выжимку, годную к непосредственному использованию. Вот, скажем, Законы Министерства – и когда они пытались спасать Клювокрыла на третьем курсе, и когда самому Гарри грозило судебное разбирательство после четвертого – он ведь ни в одну брошюру сам не заглянул! Почему?
–Ну я дураааак, ну идиоооот же, клинический! А зачем, когда на все есть Гермиона! Тупица! - Сосредоточенно ударяя лбом о стол, стонал Поттер, с ужасом представляя себе бесчисленные тома школьной и блэковской библиотек, которые ему волей-неволей придется перелопачивать, чтобы затянуть лакуны своего невежества.
В том, что их непременно нужно затянуть – и как можно скорее! – он не сомневался ни секунды. За всеми отцовскими байками и недомолвками(а зачем их подробно описывать в дневнике, когда все и так понятно, Поттеру-то родом) красной нитью проходила мысль об ответственности перед Родом. О преумножении не только родового состояния, но и родовой магии. Оказалось, что несмотря на симпатичное личико и изумрудные глаза Лили Эванс, выбирал ее Джеймс, как хорошую породистую кобылку на ярмарке, с дальним прицелом на разбавление застоявшейся чистой крови и в ожидании сильного магического потенциала у наследников. А не подходила бы по всем параметрам – потрахался бьы всласть и бросил, не она первая, не она последняя. Ни о какой большой любви в дневниках 19-летних Лили и Джеймса речь не шла. Хотя, конечно, они были очень привязаны друг к другу, скорее, как друзья, чем как любовники.
Разочарование в легендарной любви родителей почему-то не оказало на Гарри никакого разрушительного воздействия. Почему-то сильнее повлияло то, что Джеймс даже в 18 мыслил куда более рационально, подчиняясь целесообразности семейных ценностей.
Гарри представил себе свое ближайшее окружение. Вот Рон, наливается алым гневом и плюется едой при очередном выпаде против слизеринцев. Вообще, семья Уизли – шумная, как цыганский табор, и такая же простая... и незамысловатая какая-то. Все силы уходят на прокорм детей, на их обучение в школе, но уже после Перси, лучшего ученика, никто из детей не блещет хорошими оценками. Рон очень любит квиддич, но и в нем особо не выделяется. Шахматы... честно говоря, Гарри всегда считал(услышал, наверное где-то), что любители шахмат – хорошие стратеги. Из Рона стратег никакой. Слишком ему мешают сиюминутные приступы эгоизма и гнева. Одно его бегство из палатки взять – ну, чего он добивался-то, если подумать? Горячей мамочкиной еды? Ссоры между Гермионой и Гарри? Непременного-и-вот-прям-щас убиения Волдеморта, чтоб уже можно было пойти домой и хорошо покушать? Или памятная ссора на четвертом курсе – из друзей Мальчика-Который-Выжил Рон вылетел, потому что с ним не поделились славой, так, что ли? А потом вернулся – потому что там, куда он сбежал, славы было еще меньше?
Нет, Гарри давно на Рона не обижался, роновы закидоны всегда встречались легким пожатием плеч и перемигиванием с Гермионой: «Ну, это же Рон! Остынет – вернется». В нужные моменты Рон действительно возвращался, и помогал, и поддерживал. Просто приходилось вокруг Рона ходить с осторожностью, как возле соплохвоста.
Гермиона жаждой знаний и дотошностью напоминала Гарри мать, какой он узнал ее в дневниках.Ее интересы простирались во все стороны нового мира, и словно щупальца гигантского кальмара, захватывали кусочки новой и неизведанной информации. Сортировались, пересчитывались, раскладывались по полочкам. То, что Гермиона не могла понять или сделать сходу, оставлялось на потом, как, скажем, чары Патронуса. Но возвращалась она к отложенному непременно, как только позволяли накопленные силы или знания.
Ну и до кучи, сам Гарри, как составляющая Золотого Трио. Магически силен, в отличие от остальных «двух третей». Но ленив, как Рон. Любопытен? Очень, но не как Гермиона, надо признать. У Гермионы любопытство прикладное, если ей интересно, она горы перевернет, но утолит его. А любопытство Гарри всегда было сродни... Ох. Ужас-то. Жажде сплетен тетки Петунии! Ну какая, к Мордреду разница, что хранится в Запретном Коридоре??? Философский камень? Ну и Мерлин бы с ним, что ж ты туда полез-то??? Ах, спаса-а-ать... Чтоб не зря Спасителем называли, ага.
Гарри прищелкнул пальцами. Вот оно. Думай, голова, думай, я тебе шляпу куплю...
Чтоб. Не зря. Называли.
Называться психом и уродом у Дурслей, равно, как и соглашаться с ними было нестерпимо. Подсознательно Гарри никогда им не верил – ни в рассказы об автомобильной аварии, унесшей родителей, ни в их благородство и почтенность, ну как же, из чистого сердца приютили сироту-племянника. Да за одно то, что он пахал на них, как домовой эльф, соседи платили наемным уборщицам, поварам и садовникам! Это ж сколько Дурсли на Гарри сэкономили!
А вот поверить в то, что он Спаситель, Мальчик-Который Выжил и избавил магический мир от страшного Темного Лорда было... приятно. Очень хотелось не просто поверить, а и подтвердить мнение окружающих. Поэтому – конечно, Гриффиндор! Ведь на Слизерине учатся Темные Маги. Конечно, надо спасать Камень, иначе потом никто не назовет его Спасителем! Надо дружить только с правильными людьми... Ох, а это уже не Рон сказал. Это Малфой.
Кстати, о Малфое. Что там с судебным разбирательством?
Судебное разбирательство, похоже еще шло, но упоминаний в Пророке об оправдании Малфоев Гарри не увидел. Пришлось собираться и аппарировать к Министерству.
В Министерстве Гарри узнали только по очкам и по палочке, предьявленной на входе. Он и сам не сообразил, что одет «надлежащим образом», а вместо привычной щетки волос по спине хлещет конский хвост с ленточкой в тон мантии. В Аврорате замотанная секретарша, почти не слушая, отправила его к кабинету адвоката семьи Малфоев. Адвокат страшно удивился не только гарриному появлению, но и тому, что Гарри собирается выступать в защиту Малфоев. Подразумевалось, вероятно, полное утопление, удушение и развеивание по ветру его подзащитных. Гарри еще раз слил в думосбор воспоминания о помощи Нарциссы и Драко, получил твердое заверение, что теперь-то они непременно прозвучат в суде, и удостоверился, что, в случае чего ему сообщат.
Из Министерства удалось выйти неузнанным: больше всего Гарри сейчас опасался репортеров. Давать интервью ему не хотелось, как и озвучивать повод своего появления здесь.
Целитель Робертс снова отправил Поттера в диагностическую комнату. На выходе получилась стопка пергаментов, значительно меньшая, чем неделю назад, но все же солидная. Разочарованно прищелкнув языком, целитель посетовал:
- То ли зелья подействовали слабее, то ли ваше здоровье, мистер Поттер, дальше от нормы, чем я думал. В таком состоянии мы вам зрение не исправим, только ухудшим имеющееся. Давайте-ка я я выпишу вам еще пару зелий, попьете их три дня, вместе с уже назначенными. Приходите на той неделе, скажем, в среду. И посмотрим. Хорошо?
- Хорошо, - растерянно согласился Гарри. – А что со мной не так?
- Да я бы сказал, все с вами не так, молодой человек. Вот, смотрите. Эта диаграмма показывает ваш вес и рост в сравнении с прогнозом. Прогноз, как вы понимаете, не с потолка брался, а от ваших первых измерений в Мунго, в июле 81-го. Ниже прогнозируемого вне пределов допустимого колебания. Позже, к сожалению, ваши опекуны в Мунго вас не приводили.
- Моими опекунами были магглы, сэр. Магии они, как огня боялись.
Робертс хмыкнул недоверчиво, но развивать тему не стал.
- Далее. Это – диаграмма магических каналов, она показывает их постоянное подавление до недавнего времени, не то, искусственное торможение, вроде ограничителей, не то «пиявку». – На вопросительный взгляд Гарри, Целитель пояснил, - откачку вашей магии в посторонний объект. Ограничителей я на вас не обнаружил, слабый след виден в районе прошлого или даже позапрошлого года, но в этом случае, мы не говорим о злонамеренном ограничении вашей магии. Скорее всего, родительские чары до конца не развеялись, детям часто ставят такие, во избежание. Раз вашими опекунами были магглы, то снять их сами они не могли. Вот тут, смотрите, состояние кровообращения мозга, говоря по-дилетантски, уровень вашего мышления. И вновь – подавление, следы застарелой травмы, видимо, знаменитая Авада, которая вас не убила. Потом, через несколько лет, подряд несколько легких сотрясений, до конца не залеченных, пара залеченных, но не досмотренных до конца трещин... Квиддич, драки?
Гарри сокрушенно покивал, недобрым словом поминая Дадли и компанию.
- Ну, как следствие, рассеянность, плохая сосредоточенность, сюда же немного гиперактивности. Еще – несколько плохо залеченных переломов, но зато по всему телу: и ребра, и кости рук и ног, спортсменом я бы вам не рекомендовал становиться, кости слишком хрупкие. Впрочем, мы это поправим, поправим... Ну, что еще? А. Вот это просто восхитительно: в составе костной ткани присутствуют следы сильнейшего яда, и такого же сильного противоядия, до конца не выведенные организмом.
- Яд василиска и слезы феникса, - пробурчал Гарри неловко.
Целитель поднял на него круглые глаза:
- Вы это серьезно, мистер Поттер?
Пришлось рассказывать про Тайную Комнату. Робертс взмахивал руками, тряс головой и вообще, являл собой картину полного восхищения.
- Изумительно. Просто изумительно! Ну что ж, мистер Поттер, могу вам сказать, что хоть испытания в таком нежном возрасте у вас были совершенно неадекватными, кое-какую пользу они вам принесли. В ближайшем будущем, пока костная ткань окончательно не обновится(а на это уходит порядка десяти-двенадцати лет), вы полностью защищены от любых ядов, включая любовные зелья. Теперь я понимаю, почему так слабо подействовало то, что я вам прописал: в состав тех зелий входят компоненты, которые ваш организм принимает за яд. Надо полностью менять предписание...
Курс новых зелий назначили еще на неделю, Гарри растроился.Он-то уже через три дня хотел избавиться от очков!
Долго расстраиваться не получилось. Андромеда прислала сову с адресом нотариальной конторы «Стенли и сыновья». Гарри ухватил все свои фолианты-гроссбухи и отправился на встречу.
Мистер Стенли, который «и сыновья», Гарри только не понял, то ли средний, то ли младший, оказался жизнерадостным толстячком-попрыгунчиком, лысым, рыжеватым, с бородкой клинышком. Он радостно вспорхнул с места, при виде Андромеды, радостно расцеловал ее в обе щеки, и радостно бросился пожимать руку Гарри. Говорил он быстро, как горох из трубочки выдувал, и все горошинки его речи катились с радостным прищелкиванием.
-Мистер Поттер, очень, очень приятно познакомиться! Андромеда, дорогая, садись, пожалуйста, сейчас прикажу чаю, мистер Поттер, как поживаете, Сьюзан, чаю в кабинет! Очень-очень рад, садитесь, мистер Поттер, в ногах правды нет, но нет ее и в креслах, как говорится, чем могу вам помочь?
Гарри, обалдев от такого напора, покосился на Энди.
Андромеда, спасибо Мерлину за малые милости, с мистером Стенли и его манерами была знакома.
- Уолдо, Гарри нужен не просто нотариус или финансист. Ему нужен советник. Мальчика совершенно не обучали быть лордом.
Гарри поперхнулся:
- А я лорд?
- Ну вот видишь, в каком запущенном состоянии он тебе достался, - горестно сказала Андромеда мистеру Стенли. - Боюсь, что начать придется с абсолютного нуля...
Толстячок посерьезнел.
- Это удручает. Поттер, который не знает, что он лорд... Хм. Очень, очень удручает. Впрочем, - он мгновенно повеселел, - я возмусь за вас, мистер Поттер. Только сразу договоримся, мгновенной отдачи не ждать, учиться изо всех сил, домашние задания – да-да-да! А как вы хотели, без домашних заданий? – выполнять неукоснительно, и может быть, из вас еще выйдет толк, а мистер Поттер?
Гарри остро захотелось побиться лбом о стол.
Лордом он оказался дважды: Поттером по рождению и Блэком по завещанию крестного. Не вдаваясь в хитросплетения магического права, мистер Стенли объяснил, что он мог носить и ту, и другую фамилии, или ту и другую, по очереди, или сделать фамилию двойной. Главное же, что подразумевалось его лордством, он был обязан породить двух сыновей и передать им по Роду. Желательно, с соответствующим состоянием, преумноженным за время собственного «правления». Сложно, но вполне возможно, утешающе похлопал его по плечу советник. И поклялся, что со своей стороны сделает все возможное, чтобы Гарри помочь. Клятва оказалась магической, хоть и не Нерушимой, кабинет ощутимо тряхнуло, а в воздухе запахло озоном остаточной магии. Мистер Стенли потер пухленькие ручки и воскликнул:
- Ну-с, приступим!
Гроссбухи он попросил оставить на рассмотрение, а сам, непрерывно перекатывая слова-горошинки, что то очень быстро писал, на длинном пергаментном свитке. Наконец, закончив длинным росчерком, помахал свитком в воздухе:
- Это ваше домашнее задание на ближайшую неделю... впрочем, нет, будем реалистами: на две. – Гарри, услышав о реализме, поджался: фразу «Будьте реалистами, требуйте невозможного!» он где-то встречал. Длина свитка особых надежд не внушала. – Ну-ну, мистер Поттер, поверьте, тут нет ничего сверхъестественного, все, что могли, вы уже сделали. А после вашей эпической победы...
- Не было там ничего эпического, мистер Стенли, - сморщился Гарри. – И вообще, это был мой долг.
- Долг, говорите... Ну, пусть будет долг, пока. Потом мы с вами поговорим о долгах и должниках. Вот, через две недели встретимся и поговорим, хорошо? Я записываю вас прямо с утра, разговор предстоит долгий. И главное, не забудьте, - домашнее задание!
Мистер Стенли прихлопнул ладошкой по фолиантам, заканчивая разговор.
Гарри вывалился из нотариальной конторы оглушенный, ошарашенный и со слабым чувством чего-то явно упущенного в беседе.
- Не переживай, - улыбнулась Энди, - ты привыкнешь. Уолдо не любит терять время по пустякам и раздавать пустые обещания. Тараторит, конечно, быстро, если хочешь о чем-то его спросить, лучше заранее записывать вопросы, а то сметет своим энтузиазмом.
Гарри развернул свиток с домашним заданием и застонал: убористым почерком в нем был записан список из пятнадцати книг, обязательных к прочтению, далее шел совет найти учителя танцев(!) и этикета(!!!), список возможных учителей прилагался, - с облегчением перевел дух несчастный двойной лорд. Еще в свитке были указания нанять тренера-конника и фейхтмастера, с прилагаемыми именами. В конце, перед росчерком, была просьба озаботиться полным медицинским осмотром и принести мистеру Стенли результаты. Это был, пожалуй, единственный пункт, в выполнении которого Гарри не сомневался.
- Мне просто необходим хроноворот, я ничего не успею, – пожаловался он.
- Я помогу тебе с письмами учителям, - ободряюще улыбнулась Энди.
- Спасибо! Очень-очень большое спасибо, Энди! Ты мне так помогаешь... и с Мунго, и здесь, я... если я только могу что-нибудь сделать...
- Не забывай, ребенок, ты мой родственник. А родственники должны помогать друг другу, разве нет?
Только новообретенная безэмоциональность позволила Гарри не расплакаться прямо на улице.
Жизнь внезапно сделала кульбит и понеслась вскачь, совершенно невероятными прыжками. Распорядок дня был расписан поминутно, а следить, чтобы не сорваться с графика, Гарри попросил Кричера. Эльф, польщенный доверием хозяина, долго шмыгал носом.
Энди не только помогла написать учителям и тренерам письма, она же провела с ними пробные собеседования. Гарри, пожимая плечами, сказал, что все равно не разбирается в найме персонала, а Энди он вполне доверяет, и если от него что-то требуется, то он всегда... Дело кончилось тем, что Андромеда прислала ему уже согласованный график уроков и координаты аппарации каждого учителя. К немалому облегчению Поттера, все уроки отодвигались на несколько дней, оставляя время на чтение «домашнего задания» и коррекцию зрения.
В день прощания с очками был вынесен оправдательный приговор Нарциссе и Драко Малфоям. Свидетельство Гарри цитировалось всеми газетами, репортеры захлебывались предположениями о причинах такой благосклонности Героя к семье Пожирателей, а сам Герой с ужасом представлял себе реакцию Рона(да и всей семьи Уизли, если подумать) на эти статьи. Сразу из Мунго Гарри оправился к Энди, в слабой попытке спрятаться от ответственности. И напоролся прямо на «спасенных» Малфоев.
- Гарри, - обрадовалась Андромеда, - как ты вовремя! Как раз к чаю!
- Гарри? – удивился Малфой – Поттер? Это правда ты?
Поттер в это время судорожно прикидывал, где ж теперь ему прятаться.
- Нарцисса, Драко, - официальным тоном начала Андромеда, - позвольте представить вам лорда Гарольда Джеймса Поттера-Блэка. Гарри, вы, конечно уже встречались, но официально не знакомы: моя сестра, Нарцисса Блэк-Малфой, ее сын Драко.
Церемония официального представления дала Гарри возможность выдохнуть и немного прийти в себя.
- Эээээ... здравствуйте, миссис Малфой, м-м-м...Драко. Энди. Я, собственно, ненадолго...
- Нечего стесняться, проходи. Среди родни стесняться негоже, а мы, если ты помнишь, все тут немножко Блэки. А ты, кроме всего прочего еще и Глава Рода. Так что садись, я тебе чаю налью.
Драко все это время изображал из себя рыбку на берегу, пучил глаза и то открывал рот, то закрывал. Зрелище было презабавное, Гарри подумал, что охреневшего Малфоя ему видеть до сей поры не доводилось.
- Поттер, а Поттер, - слабым голосом поинтересовался Малфой, - а что ты с собой сделал?
- М-м-м... привел себя в порядок? Очки снял? А хвост мне эльф отрастил, - гордо похвастался Гарри. – Мне идет?
- Идет, - все так же слабо откликнулся Малфой. – Но это не ты.
- Ну, ты же слышал, я теперь глава Рода Блэков, а лорд Блэк не должен выглядеть неподобающе, - спародировал Кричера Гарри. Энди тихо засмеялась.
- Кричер взял Гарри на воспитание,- объяснила она Малфоям. Малфои переглянулись и очень одинаково ухмыльнулись друг другу.
За чаем, по традиции, о серьезных делах не говорили. Под негромкое журчание голосов Нарциссы и Энди Гарри потихоньку расслабился. Рон, конечно вспыхнет и завопит, да и прочие Уизли не обрадуются, но если он теперь Блэк, то... как там Энди говорила – родственники должны помогать друг другу. Ну, вот он и помог. Да. Именно так.
Так он сказал и Драко, который перейдя в гостиную, попытался начать его благодарить за свидетельские показания.
- Малфой, заткнись на минуточку и послушай меня. Твоя мать помогла мне, там, в лесу. Я не мог допустить, чтобы за эту помощь она оказалась в Азкабане, я, знаешь ли, привык долги отдавать.Что касается тебя – тебе предлагал помощь Дамблдор, кто я такой, чтобы отказать тебе в ней. Ну и согласись, Пожиратель из тебя был никакущий. И потом, Энди права – все мы немножко Блэки.
- Семья превыше всего, - согласился Малфой. – Неужели ты наконец это понял?
А Гарри понял еще одну вещь. Когда он проговаривал фразу о «помощи Дамблдора», к нему пришло ясное осознание того, что Дамблдор был тут совсем не при чем. Помочь Малфоям захотел он сам.
- Видишь ли, Малфой, семьи-то у меня до сих пор не было. И ту, что оказалась, очень хочется сохранить.
- Ну ладно... родственник, - захихикал Малфой, - если понадобится помощь – зови. А то вон, уже эльфы тебя воспитывают, невоспитанный ты наш.
На вторую встречу с поверенным Гарри приполз. Предыдущие дни, иначе, чем кошмарными, он называть не мог. Уроки танцев, выездки и фехтования нашли в его теле мышцы, о существовании которых он не подозревал. Учительница хороших манер обладала еще и хорошо поставленным оперным контральто, звук которого преследовал теперь бедного лорда Поттера в страшных снах: «Спину ровнее! Поклон ниже! Локти убрать!» Гарри с неожиданным юмором думал, что Рон на его месте уже пошел бы вешаться: застольный(да и прочий) этикет у друга отсутствовал, как понятие.
Книги он, конечно, прочитать не успел, но просмотренные наискосок тома о генеалогии Древних и Благородных Домов и деяниях их представителей вызывали невольное почтение, а заодно понимание, что История Магии отнюдь не заканчивается пересчетом восстаний гоблинов.
Мистер Стенли окинул быстрым взглядом медузу, распластавшуюся в его кресле для посетителей и предложил рюмочку укрепляющего бальзама. Проглядел результаты медицинского осмотра, покивал каким-то своим мыслям.
- Ну что же, лорд Поттер, давайте поговорим. Я взял на себя смелость провести небольшое расследование на основании ваших бухгалтерских документов, основные результаты я озвучу позднее. А пока – расскажите мне о себе. С самого начала, с детства. У меня на кабинет навешена сеть конфидециальности, ничто из сказанного не выйдет за его пределы. Мне хотелось бы увидеть ваш взгляд на ситуацию.
Рассказывать о себе оказалось неожиданно легко. Укрепляющий бальзам мистера Стенли расслабил не только ноющие мышцы, но и язык. Где-то на краю сознания промелькнула мысль о Зелье Болтливости, подмешанным кругленьким поверененным, но новоявленная рациональность возразила, что поверенный в чем-то сродни священнику, хочет исповеди, мы ее предоставим. Под конец Гарри даже увлекся пересказом своих приключений.
Поверенный кивал в нужных местах, охал, ахал, всем своим видом показывая интерес к повествованию. Тяжело было описывать только первый послевоенный месяц, с его чередой похорон и убийственным похмельем по утрам.
- И я... ну не мог поступить иначе. Я должен был магическому миру, понимаете?
Мистер Стенли задумчиво сложил пальцы домиком и медленно произнес:
- Я понимаю, что в вас воспитывали это чувство долга. Взращивали настойчиво, упорно и не считаясь с последствиями, да. Свято место, знаете ли, пусто не бывает. Вместо долга перед родом и магией... Впрочем, что пустословить, давайте это все запишем, для наглядности. – Схватив перо и пергамент, он разграфил лист на четыре колонки.
- Вот, извольте. Только прошу вас записывать только то, что именно сделала та или иная сторона для вас.
Гарри изумленно уставился на названия граф: Темная сторона, Нейтральная (Министерство), Светлая сторона и Магглы.
- Так понятнее, - обяснил мистер Стенли.
- Ну... хорошо. Темные. Волдеморт убил моих родителей, оставил меня сиротой.
- Принимается. С поправкой: Волдеморт пришел к вам в дом не армией. Скорее, я назвал бы это дуэлью, чем хладнокровным убийством. И получил возмездие тут же, развоплотившись на тринадцать лет. Нет?
- М-м-м... да. Наверное.
- Кто еще? Записывайте в хронологическом порядке.
Гарри крепко задумался. Объективно, на Темной стороне он мог назвать несколько Пожирателей, запомнившихся после Министерской «битвы за Пророчество». Ну, Малфоя-старшего. Люциус Малфой был, конечно, мразью еще той, но самому Гарри он... ничего не сделал? Дневник Волдеморта он подкинул Джинни. Но вовсе не потому что стремился досадить проклятому Поттеру, а чтобы подставить Артура Уизли за обыск Менора и сместить Дамблдора с директорского кресла. В Министерстве, где Малфой отвечал за операцию с Пророчеством, – Гарри сосредоточился на воспоминании – палочки вытащили школьники, и пуляться обезоруживающими тоже начали они. В Битве Малфой-старший не участвовал вовсе, стоял возле Волдеморта... и палочки у него не было!
Думать о причиненном и реальном вреде с Темной стороны получалось не очень. Гарри все время срывался на эмоциональное «Она убила Сириуса!» - «Но не вас», - следовал ответ. И Гарри понимал, что самому-то ему, в сущности, физического вреда не наносили.
А если и наносили, как Малфой-младший, пяткой по носу, то только в ответ на действия самого Гарри,- не припрись он шпионить в купе Малфоя под мантией-невидимкой, сидел бы себе спокойно в Большом зале, а не залечивал нос. А ведь даже школьные свары с
Малфоем проходили по однотипному сценарию: Малфой язвил, Рон вытаскивал палочку...
Мордре-е-ед.
- Хорошо, оставим пока Темных. Давайте Министерство. Оно у нас по закону Нейтральное, ну, во всяком случае должно быть таковым, для представления, как Темных, так и Светлых. Что именно для вас сделало Министерство, попунктно, пожалуйста.
- Ну... э-э-э-э... – Как-то ничего толкового не придумывалось.
- Хорошо, я вам помогу, – мистер Стенли забрал листочек с графами, на котором сиротливо стояло «Волдеморт» в графе Темных. – Итак. Начнем с имущественного положения, благо, бухгалтерские книги у нас под рукой. В ноябре 1981 года Указом Министра Багнолд была произведена консервация дома Поттеров в Годриковой лощине, с целью установления там мемориала. Это вообще, единственное упоминание имени Поттеров Министерством в тот период времени. Героически погибший, как все думали, Питтегрю получил орден Мерлина третьего класса, с выплатой прилагающейся премии наследникам. Что Министерство предложило своему Спасителю? Ничего, это я могу вам сказать точно. Хотя, если подумать не рекламными слоганами, а мозгами, то, как минимум, они должны были не консервировать дом, а отремонтировать – в нем должен был жить ребенок-Спаситель, с опекунами. Денежно-имущественные отношения с Министерством на сегодняшний день у вас ограничиваются получением ордена Мерлина за победу над Волдемортом в мае этого года и премией. Пока что у нас в графе – только материальный ущерб, а не помощь.
Далее мы перейдем от материального ущерба – к моральному. Поток грязи в Пророке, сразу после возрождения Волдеморта. И Фадж, и Скиттер традиционно нейтральны и по большому счету, не имеют права поддерживать точку зрения Темной или Светлой сторон.
Один – как Министр, вторая - как репортер, поставляющий новости общественности.
Суд над несовершеннолетним школьником, проводящийся в присутствии полного Визенгамота. Здесь мы рисуем стрелочку на причины самого суда: первое предупреждение за применение палочки в маггловском доме вы получили незаконно, поскольку магией пользовался домовой эльф. Расследовано это не было, а ведь занимайся Отдел по делам несовершеннолетних своими делами добросовестно, второе применение – через два года, с Патронусом, вообще не должно было привести к суду, а только к первому предупреждению. Но поскольку мы знаем, что суд состоялся по другим причинам, то к стрелочке о первом предупреждении мы рисуем слово «некомпетентность». Хороший адвокат только за одно это стряс бы с Отдела компенсацию. Объективная же причина суда, как и статьи Пророка – вторая стрелочка - в некомпетентности Министра и несоответствии его должности. Жаль, что я не был вашим поверенным в то время, – вдруг мечтательно закатил глаза мистер Стенли, - это какой процесс можно было бы устроить!
Перейдем к ущербу физическому. Тут можно кратенько, без долгих сантиментов: дементоры, Кровавое Перо, попытка Круцио. Все это - от сотрудника Министерства, заметим, не от Темного Лорда или его Пожирателей.
Прежде чем мы перейдем к колонке с магглами, я хотел бы напомнить, что провел небольшое расследование. Меня заинтересовало, почему лорда-волшебника воспитывали магглы. Видите ли, мистер Поттер, вы рождены в магическом мире. А значит, должны были иметь магического опекуна. И он у вас был, пока не очутился в Азкабане по ложному обвинению. И пока он не передал права на магическое опекунство, никто не должен был решать, где вы должны жить, и как воспитываться. Это если следовать духу и букве закона. Но вас определили магглам до ареста Сириуса Блэка!
Я посетил дом вашей тети, мистер Поттер и поинтересовался, на каких условиях она вас приняла, и главное, кем ставились эти условия.
Как вы и сами знаете, прямо из Годриковой лощины вас доставили на Тисовую и подложили под дверь Дурслей. – Перо скрипело, заполняя колонку Светлых. – Первое ноября, ночь, заморозки уже начинаются. Ребенка, который вполне может, если не ходить, то ползать – наверняка. Ну, возможно, наш добрейший директор Альбус Дамблдор и наложил какие-нибудь чары – сонные, согревающие, охранные – от бродячих животных, например... Проверить мы не можем, будем трактовать имеющиеся факты в положительном направлении. К ребенку в корзинке было приложено послание, где кратко обрисовывалась ситуация: Поттеры мертвы, ребенок нуждается в родственниках.
Через неделю, то есть уже после ареста и заключения в Азкабан Сириуса Блэка, Дамблдор нанес визит семейству Дурслей. Где было озвучено два основных момента. Первый: принимая вас в дом «без сопротивления» ваша тетя, якобы, замкнула древнюю защиту крови на себя. Об обрядах кровной магии вы прочтете к следующей нашей встрече, это будет ваше домашнее задание. А второй момент на той встрече звучал следующим образом: если семейство Дурслей желает получать материальную помощь для подъема племянника, то любые вопросы его воспитания должны быть согласованы с его магическим опекуном.
- Ничего не понимаю, - честно признался Гарри. – Материальная помощь – от кого? Дурсли всегда говорили, что я дармоед. Какой магический опекун, если им был Сириус?
- О, - расхохотался коротышка-поверенный, - а в этом и заключена вся красота комбинации! Поскольку с магами ваша тетка не хотела иметь ничего общего, письма с вопросами и отчетами о вашем воспитании она отправляла на номерной ящик лондонской почты. Оттуда же раз в месяц приходил чек на 500 фунтов. Что касается вашего воспитания, - мистер Стенли тяжело вздохнул, - Дурслям запрещалось говорить вам о существовании магии и магическом мире. Баловать вас подарками. Хвалить. Свою часть договоренности они выполнили. Чеки приходили вплоть до июля прошлого года.
Сочувственно поглядывая на своего ошеломленного клиента, мистер Стенли предложил прерваться на обед. За обедом, который секретарша Сьюзен принесла в кабинет, они молчали. Гарри пытался уместить новое знание о Дурслях в свою старую картину мира. Получалось плохо. Одно дело, злобная тетка, которая завидует сестре-волшебнице и поэтому гнобит родного племянника и совсем другое, злобная тетка, которой за злобу еще и платят! Это же практически карт-бланш. Делай с ним, что хочешь, только не говори, что он молодец, и маг впридачу...
- А кто платил Дурслям пособие? Дамблдор? – поинтересовался Гарри, отставляя в сторону чашку.
-Нет, мистер Поттер. Вы. Деньги уходили с вашего счета, по распоряжению Дамблдора. Как он смог заполучить ключ от вашего школьного сейфа – тайна сия велика есть. Я не знаю, и гадать не стану. У Дамблдора всегда были обширные связи. Хорошо уже то, что больше к вашим деньгам никто не имел доступа. Как и к другим хранилищам.
- Ну как, не имел, – я давал ключ от сейфа миссис Уизли и Биллу.
- А это ваше второе домашнее задание. Вы найдете и прочитаете все о Долгах Жизни. Пока я могу сказать, что семья Уизли не смогла бы навредить вам каким-либо образом, касается ли это материальных благ или чего-то другого, без непосредственного вреда для всей семьи.
Добавим к магглам еще что-нибудь, или перейдем к последней графе?
- Но мы же туда ничего не написали!
- А есть, что писать? Кроме лишнего подтверждения Статута о секретности?
Гарри развел руками. Все его выводы о жизни с магглами были подтверждением Статута: магия и магглы – вещи несовместные.Точка.
- Ну-с, давайте продолжим.Светлая сторона. Борцы за правое дело и вообще, хорошие парни. Про ваше появление на Тисовой – уже записано. А вот стоит упомянуть, кто вас туда доставил.
- Ну как же... Сириус вытащил меня из развалин и передал Хагриду. Вместе с мотоциклом, чтобы быстрее было.
- Вот! – воздел указательный палец мистер Стенли и угрожающе ткнул им в Гарри. – Вот именно! О мертвых – хорошо или ничего... Поэтому я не буду оскорблять память вашего покойного крестного отца... хотя надо бы. Всем известно, что Хагрид – не маг. Колдовать ему было запрещено. И вот, представим себе, что Лестранжи вместе с Краучем-младшим пришли разыскивать своего Лорда не к Лонгботтомам, а к Поттерам. И чем бы вам помог Хагрид? Вы рассказали мне, что Блэк сбежал из Азкабана потому, что увидел фотографию Петтигрю в Пророке. А теперь подумайте хорошенько и ответьте себе сами: где в обоих случаях была забота о крестнике?
Другой друг вашего отца, ваш почетный дядя Люпин, появился в вашей жизни только в роли профессора ЗОТИ. Отработал год и исчез. Потом вы встречались эпизодически.
Семейство Уизли. Прекрасные люди, дружная семья, участливые и сострадательные. Должны вам на сегодня три Долга жизни и ссуду на открытие бизнеса. Скажите, мистер Поттер, сейчас вас не удивляет поведение миссис Уизли на платформе 9 и ¾ на вашем первом курсе?
- Сейчас уже не удивляет, - медленно произнес Гарри. – Она искала меня специально?
- Разумеется. Никто из магического мира не будет кричать о Хогвартс-экспрессе и магглах на вокзале Кинг-Кросс. А Хагрид очень удобно забыл упомянуть вам, как именно добраться до платформы.
- Но для чего?
- Мистер Поттер, вы же неглупый молодой человек, ну начните же рассуждать! Для того, разумеется, чтобы исключить для вас любой факультет, кроме…
- Гриффиндора. Конечно.Спаситель не может быть слизеринцем. И умником с Рейвенкло. И Хаффлпафф тоже нежелателен, потому что общее отношение к барсукам – ниже среднего.
- Ну вот. Есть еще что-нибудь записать про Светлую сторону?
- А чего про них писать,- с неожиданной для себя самого злостью прошипел Гарри. – Это еще Снейп Дамблдору сказал, что он выращивал меня, как свинью на убой. Свинья завалила мясника, вот ведь незадача какая вышла…
- Ну что же, значит, мы закончили. Теперь давайте подобьем бабки. Красным цветом в графике обозначаются ваши долги. Черным – долги вам. Посмотрим? – Мистер Стенли взмахнул палочкой над списком и передал его Гарри. – Так что именно вы должны были магическому миру, мистер Поттер?
На пергаментном листке не было ни одного красного пятна.
Гарри с трудом удержал внутри рвущуюся магию, опасаясь повторения пятого курса и разгрома еще одного кабинета. Назначил новую встречу через неделю – сейчас он физически не мог думать о счетах и финансах, мозги плавились от полученной информации. Надо было успокоиться и все переварить в тишине и одиночестве.
Успокоиться не получалось. Никак. Прийдя домой, Гарри сорвался. Отпинал тролью ногу на входе, позвал Кричера, приказал избавиться от этого убожества.
-Но хозяин Гарри...
-Ис-пол-нять! – гаркнул хозяин Гарри. – Не можешь выкинуть – снеси ее на чердак или в подвал, но стоять здесь эта хрень не будет! И принеси мне бутылку из погреба!
Кричер, горестно заламывая руки поплелся исполнять приказания.
К вечеру лорд Поттер изволил напиться до состояния положения риз. Зафиксировав список «долгов» стоймя, он перечитывал его по сотому разу и громко раздумывал, стоит ли поднять Дамблдора из могилы, чтобы пару раз загнать его обратно, или напротив, пойти и спалить его Адским пламенем, чтобы уже никто не смог его поднять. С другой стороны, рассуждал Гарри, я же видел воспоминания Снейпа, я же знал, что я – оружие. Ружье, Мерлин его возьми, с одной пулей... Чего ж меня так ломает?
А ломает его оттого, что не только Дамблдору он нужен был пешкой. Получалось, что «просто Гарри» не нужен был никому. Рону и его семье – как ступенька к благосостоянию. Гермионе – как чистокровный друг, который поможет с проникновением в мир магов. Ордену Феникса, который сейчас всем выжившим составом обустраивался в Министерстве – как Мальчик с Плаката. А сам по себе, как личность... А если еще подумать – ну, кто он, как личность-то? Мальчик с Экспелеармусом на все случаи жизни? До лорда Поттера или лорда Блэка ему еще расти и расти.
-И я вырасту! – пьяно поклялся Гарри. – Я вам еще всем хвосты накручу, а кому я должен – всем прощаю!
Старый особняк Блэков тихо хлопнул дверьми, подтверждая клятву. Этот, пожалуй, и впрямь вырастет, и хвосты всем накрутит. Кричер на кухне сосредоточенно капал в антипохмельное зелье последнюю каплю очищающего, приготовленного по старинному блэковскому рецепту. Зелье, как утверждал его создатель Сайрус Блэк, очищало «не токмо тело от наивреднейших испарений, но и прочищало мысли в дурных головах пьяниц запойных, дабы отвратить от зеленого змия и избавить от страданий, кои вином лишь усугубляются».
URL записичитать дальшеДжен, АУ после Битвы, дамбигад.
Дисклеймер: Все Ей, все Ей!
Саммари: Так что именно вы должны были магическому миру, мистер Поттер?
Заявка № 742 на Слифоре.
Первый месяц после войны для Гарри Поттера был, наверное, самым тяжелым. Даже если сравнивать ощущения после потери Сириуса или похорон Дамблдора. Остаточная эйфория от победы рассеялась практически сразу, в Большом Зале, стоило только увидеть мертвые тела защитников Хогвартса, и рыдающих над ними родственников и друзей.
Череда похорон казалась бесконечной, а присутствие на них Героя – обязательным. Гарри оставалось только призрачное утешение, что все это кончится, ну хоть когда-нибудь. А еще немного утешало то, что его роль на похоронах все-таки была не столько «Мальчика с плаката Министерства», сколько соратника погибших по войне. Соратником быть не так совестно. Хотя, конечно, смотреть в глаза родителям Колина, а особенно – Фреда, было нестерпимо. Конечно, никто не обвинял его вслух, но Гарри хватало и собственных угрызений совести – не успел, не помог, не пошел в лес раньше. Угрызения совести с переменным успехом по вечерам заливались отборными винами из подвалов Блэков, Кричер, недовольно посапывая, приносил утром антипохмельное и все начиналось по новой.
Молли сразу после Битвы пригласила его в Нору, но Гарри, не в силах смотреть ей в глаза, отговорился тем, что хочет побыть один и немного прийти в себя. Удивительно, но првычного квохтанья «ах, бедный мальчик» не последовало, видимо приглашение было сделано по инерции, а может быть, раздумывал потом Поттер, ей и впрямь не хотелось, чтобы невольный убийца ее сына жил с ней в одном доме.
Гермиона с Роном сразу после похорон Фреда отправились в Австралию, на поиски беспамятных Грейнджеров, и Гарри остался предоставленным самому себе. Так что первый месяц прошел для него в тумане тяжелого опьянения и смертельной черной тоски по несбывшемуся. Одно было хорошо, сны ему не снились, а если и снились, то он их не запоминал.В смутных предутренних сумерках слабо клубились воспоминания о чем-то ярком и сверкающем, звуках бравурных вальсов и церемонных менуэтов, волнах кружев и сиянии эполет. Он списывал это на атмосферу старинного аристократического дома, который теперь потерял былой блеск, своих хозяев-аристократов и тоже тосковал о том, что не сбылось.
Помимо похорон были еще разборки с гоблинами за взлом Гринготтса, начинались суды над Пожирателями, волонтеры восстанавливали Хогвартс, прошли выборы Министра, предсказуемо оставившие место Кингсли, но страна встряхнулась Дракучей Ивой и кажется, начала приходить в себя.
Вот о себе Гарри такого сказать не мог. Вся его жизнь была нацелена – собой ли, Дамблдором ли? – на один-единственный результат, и когда он его добился, оказалась пустой и никчемной. Чувствовал он себя ракушкой, выброшенной на берег волнами – пустая и гудит бессмысленно, хоть и сверкает перламутрово, но толку-то... После последних похорон он напился сильнее обычного, и вертя перед глазами бокал с вином громко и жалостливо высказывал все это то ли безмолвному Кричеру, то ли пустому дому Блэков. Вспоминал покойника Снейпа, который ругал его за выставленное на рукаве сердце, печалился, что так и не смог отвлекаться от эмоций, а под конец, кажется, вообще разнюнился и уснул за столом.
Утром, после обязательного антипохмельного, вчерашние стоны и слезы показались бредом сумасшедшего. Удивляясь самому себе, Гарри пожал плечами и громко пообещал прекратить так надираться. Странно, но все вчерашние чувства казались чересчур яркими и оттого, наигранными. А воспоминания, еще вчера причинявшие почти физическую боль, словно подернулись пеплом, как угли в камине: он понимал, что где-то внутри они существуют и болезненно ноют, но вытаскивать их наружу не спешил.
В таком оцепенелом состоянии оказалось очень просто решать любые проблемы.
Встретился с гоблинами, выслушал их очень внимательно, спросил, стоит ли спасение их сородича из застенков Волдеморта старого и дряхлого дракона. И спасение всех гоблинов в целом - от самого Волдеморта. И если не стоит, то чем он со своей стороны может эту недостачу компенсировать. Еще он сказал, что наконец-то имеет массу свободного времени и может посвятить его изучению состояния своих счетов, о которых до сей поры ему известно только то, что они существуют...
То, что не произносилось на этой встрече укладывалось в одно коротенькое, но емкое слово «шантаж». Гоблины прекрасно отдавали себе отчет, что сейчас, на волне всеобщего поклонения Мальчику-Который-Победил, им совершенно невыгодно ставить себя в оппозицию. Министерской премии, прилагавшейся к ордену Мерлина, полученного за убийство Волдеморта хватило бы на трех драконов. Меч Гриффиндора, как ни пытались его извлечь, так и остался в Хогвартсе: вынести его за территорию замка не смог ни посланный гоблинский эскорт, ни Невилл, в руках которого меч побывал последний раз. Он просто испарялся из рук и оказывался в своей витрине, в бывшем кабинете Дамблдора.
Со счетами Победителя история была еще более пикантна. В прошлом году, став совершеннолетним, в банк он так и не попал, помешало бегство, сначала с Тисовой, потом из Норы, потом приходилось прятаться, как Нежелательному Лицу №1. Но из разговоров взрослых Гарри знал, что счета Поттеров не ограничивались его школьным сейфом, да и Сириус ему оставил не сотню-другую галеонов. Поэтому для него не было секретом, что гоблины, как минимум, должны были присылать ему отчеты. Которых он никогда в своей жизни не видел. И это уже тянуло на прямое нарушение прав клиента Гринготтса. Достаточно было об этом громко заявить, и Гринготтс оказывался, если и не банкротом, то ненадежным банком – точно. А репутация надежного банка стоила и дракона, и Меча, и довольного банком Победителя.
Получив обещание полной ревизии счетов и столь же полного отчета, Гарри отправился в Министерство. Стоило поинтересоваться судьбой Малфоев, суд над которыми начинался в ближайшие дни. Люциус в этом плане его не интересовал совершенно: та человеческая развалина, которой старший Малфой выглядел после Битвы, судя по всему, уже не требовала никакого участия, кроме разве что услуг гробовщика. Но Нарциссу и Драко стоило вытащить: мать – за то, что не выдала Гарри Волдеморту, а за хорька Гарри почему-то чувствовал себя ответственным. Никаких долгов между ними не оставалось: Драко «не узнал» его в Поместье, Гарри вытащил Малфоя из огня Выручай-комнаты, вроде квиты. И палочку из боярышника он ему вернул еще тогда, в Большом Зале. Но где-то на периферии сознания зудело что-то такое, непонятное, как неисполненное обещание, которое дал вовсе не ты... «Дамблдор, - сообразил Поттер. - Это Дамблдор обещал помочь Малфою, там, на Астрономической Башне. А я вроде как исполнитель завещания, выходит». Ну, труда это большого не составит, зато совесть будет чиста.
Большого труда это и впрямь не составило. Малфои до суда находились под надзором в своем поместье, в аврорате от Гарри потребовали заверенные воспоминания и пообещали, что они будут использованы на суде стороной защиты.
- Если хотите, мистер Поттер, можете свидетельствовать на суде, правда, там будет пресса... – ненависть Избранного к писакам из Пророка , похоже, стала уже легендарной.
Гарри пообещал подумать.
Тем же вечером Гарри выбрался еще в одно место, внезапно вспомнив – и устыдившись, что забыл – о существовании крестника. Купил на Диагон-Аллее для Тедди большого плюшевого зайца, чтоб не приходить с пустыми руками. И вдруг понял, что крестник крестником, а без предупреждений в дом вламываются только невоспитанные варвары. И повздыхав, отправился в Совиную Империю Эллопса покупать птицу-почтальона. После гибели Хедвиг это казалось кощунством, но все еще подернутые пеплом эмоции не мешали мыслить рационально. Телефона у Тонксов не было, через камин предупреждать о визите – некрасиво. Нужна сова. Ну, не будет она Хедвиг. Так новая сова и не сможет ее заменить – с Хедвиг Гарри связывали не только «деловые» отношения, как обычную почтовую птицу с хозяином. А отказываться от нормальной связи из-за траура по любимой сове глупо.
Сову Гарри купил себе удивительную. Ушастая, пестренькая птица вытворяла номера почище циркового клоуна. Она умела сворачивать перья, притворяясь сухой веткой, и прищуривалась так забавно-презрительно, что напоминала почему-то профессора Снейпа в его лучшие годы. Поскольку это оказалась не сова, а сов, Гарри назвал его Панчем(была бы девочкой, назвал бы Джудит). Панч унес письмо Андромеде и уже через час вернулся с ответом, что Гарри ждут завтра на чай.
Проснуться впервые за месяц без тошноты и тяжести в голове оказалось неожиданно приятно. Вчерашнее отстраненное от переживаний состояние никуда не делось, мысли текли медленно и лениво, но без привычной истеричности и самоосуждения. И это тоже оказалось неожиданно и приятно: оказывается, груз вины пригибал к земле почище штанги с тяжелыми «блинами». Гарри не пытался пока разобраться, как и почему он перестал обвинять себя во всех мировых грехах, он просто принял свое состояние, как подарок, и собирался насладиться им сполна.
За завтраком, просматривая «пустую» почту, которая копилась весь месяц, Гарри обнаружил кучу приглашений на приемы и благотворительные вечера, просьбы об интервью, письма от поклонников обоих полов и прочую макулатуру, которую исполнительный Кричер сортировал сам, не дожидаясь приказа хозяина. Собственно, приказ хозяина был однозначен и прост: проверять письма на проклятия и ловушки, вроде портключей, и передавать письма только от знакомых. По идее, всей «пустой» почтой Кричер должен был топить камин в кухне.
- Кричер, а почему это не в растопке, - поинтересовался Гарри.
- А это, хозяин Гарри, сегодняшняя почта.
Кричера захотелось обнять и затискать: ничего себе! Если бы он за этот месяц макулатуру не жег, дом был бы погребен под мусором! Гарри ограничился похвалой кричеровой исполнительности. Ну, не тискать же его, в самом деле – не поймет. Кричер прослезился уже и от хвалебных слов.
Сова с бляхой Гринготтса доставила пакет, на поверку оказавшийся вместительной коробкой с несколькими фолиантами. По одному тому на каждый сейф. Гарри глянул на оглавления: движения средств на счету, ценности движимые, недвижимость, акции – и затосковал. Он ничегошеньки не понимал в финансах и акциях! Не считать же разглагольствования дяди Вернона обучением! Нужен был совет, но Гермиона все еще в Австралии...
В движимых ценностях сейфа Поттеров среди прочего обнаружились дневники отца и матери, их Гарри решил прочитать в первую очередь. Несмотря на колдографии, рассказы Сириуса и Муни, и даже встречу с призраками родителей при помощи Воскрешающего камня, родители представлялись Гарри очень смутно, как полузабытая сказка на ночь. А ему так хотелось помнить о них, как о живых людях.
Отправляясь в банк за дневниками, Гарри упомянул Кричеру, что вечером он идет в гости к Андромеде Тонкс и своему крестнику.
- Хозяин Гарри не должен идти в гости в неподобающей одежде! – Непреклонно заявил старый эльф. – А подобающей одежды у хозяина Гарри нет! Хозяин должен озаботиться приличными мантиями и костюмами, хозяин Гарри – не какой-нибудь прощелыга из Лютного, в штанах!
От неожиданно страстной отповеди домовика Гарри аж опешил.
- Кричер, а почему ты раньше молчал? Я ведь и в Министерство ходил, и в банк – и все в неподобающем виде?
Старый эльф насупился:
- Туда хозяин может ходить, как хочет. Хозяин Гарри – великий Победитель Темного. А в гости в неподобающем виде ходить нехорошо!
Великий Победитель весело хмыкнул:
- Ладно, Кричер, хозяин озаботится, обещаю.
И всю дорогу до Гринготтса хихикал над странной логикой домовиков: раз Победитель Темного, так ходи, хоть голый, все позволено. Но, забрав из сейфа два уменьшенных школьных сундука с инициалами «Л.Э» и «Дж.П», все-таки зашел к мадам Малкин. Кричер был прав, с одеждой у Гарри дела обстояли неважно, можно сказать, одежды, как таковой у него и не было. Стоило озаботиться.
Увидев Гарри, мадам Малкин радостно защебетала канарейкой, а услышав, что Победителю требуется полный набор повседневной одежды, согнала в кучу всех своих помощниц. Гарри уже и не рад был, что зашел. Девицы в количестве трех штук шуршали каталогами тканей и моделей, измерительная лента хищно щелкала, щебетание Мадам переходило уже на ультразвук, когда несчастный Победитель взмолился:
- Дамы, дамы, пожалуйста... Я полный и абсолютный профан в модах, подберите мне что-нибудь сами!
Главное для начальника, говаривал когда-то дядя Вернон, правильно задать цель и направление.А остальное хорошие подчиненные должны сделать сами. Удивительно, но в этом дядя Вернон оказался прав. Пока Гарри прошелся по отделу белья, выбирая носки и трусы, девочки мадам Малкин успели поругаться, помириться, обсудить последние направления магической моды, вспомнить о героическом статусе клиента, предложить несколько вариантов мантий(из которых Гарри с содроганием отказался от всего «локонсовского») и всего через пару часов приглушенного шуршания и щебета, с пакетом уменьшенных мантий и костюмов, Победитель вывалился из салона мадам Малкин чувствуя себя, скорее, выжатой тряпкой, чем Победителем. Кричер был на седьмом небе от счастья, распаковывая новый гардероб хозяина.
- Кричер, ты мне подберешь подобающий наряд на сегодня, ладно? И разбуди меня к четырем часам, - попросил эльфа утомленный буйством покупок Гарри. Кричер только ушами похлопал, кивая.
Вечером, уже собравшись, Гарри критически рассматривал свой подобающий наряд в зеркале.Строгий темно-серый костюм, белая рубашка с узким галстуком, легкая мантия темно-золотого оттенка – сверху. Впечатление портили лохмы, отросшие за время странствий до плеч и старые очки, которые он все собирался и забывал поменять.
- Интересно, что можно с волосами сделать? – спросил Гарри куда-то в пустоту.
Кричер только степенно кивнул, прищелкнул пальцами и вытащил ленту.Золотистую, в цвет мантии.На выразительный жест хозяина, что для ленты волосы коротковаты, щелкнул пальцами еще раз и Гарри почувствовал, как волосы удлинняясь, стекают ему на спину. Ошарашенный Поттер позволил эльфу уложить отросшие волосы в хвост.
-Теперь хозяин Гарри выглядит настоящим воспитанным волшебником, - удовлетворенно сказал Кричер.
Прыгая в камин, Поттер не мог отделаться от ощущения, что Кричер каким-то своим, эльфийским способом, взялся за его воспитание.
Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, «зови меня Энди, пожалуйста», до жути напоминала свою сестру Беллатрикс. Первое время Гарри приходилось раз в несколько минут говорить себе: «это не она, не она...». Помогало то, что Энди прекрасно о сходстве знала, равно, как и об отношении Гарри к сестре, и держалась без привычного Блэкам эпатажа. Спокойная мягкая улыбка отличалась от бешеного оскала Беллы, а серые глаза были такого же оттенка, как у Сириуса.
Неспешный разговор за чаем шел о вещах мирных и приятных. О Тедди, у которого начинались резаться зубы. О Кричере – воспитателе «надлежащих волшебников». О мадам Малкин, с которой Энди училась на одном курсе.
Перейдя в гостинную, Гарри посетовал на свое полное отсутствие знаний о финансах. Энди неожиданно оживилась:
- Тебе необходим поверенный. Они занимаются не только законами и завещаниями, но и оказывают услуги советников и финансистов. Если хочешь, я напишу тебе рекомендательное письмо в фирму «Стенли и сыновья», это очень уважаемая компания.
- Советники – это хорошо. Я ж не только в финансах полный олух, мне кажется, я ни в чем, кроме ЗОТИ не разбираюсь. Даже Кричер лучше знает, во что мне одеваться и куда можно ходить в каком виде...
Выслушав историю о «Великом Победителе», Энди расхохоталась:
-Ты немного неправильно его понял, Гарри! Он хотел сказать, что Победитель имеет право ходить в чем вздумается, демонстрируя свою силу. Кто же не побоится указывать ему на отсутствие мантии? А ну, как Победитель обидится, Волдеморта-то он уже прихлопнул...
Гарри только лицо в ладони спрятал, в ужасе.
- Это что же, я такой страх нагоняю? Я не хотел! Мне не надо... Мне надо уехать куда-нибудь, чтоб людей не пугать!
- Успокойся, ребенок, - мягко ответила Энди, - маги всегда найдут себе идола для поклонения. Не будет тебя – найдется какой-нибудь Локонс, разве это лучший вариант? В конце концов, тебе поклоняются за то, что ты действительно совершил.
- Да ничего я не совершал! Я не успел, я не спас всех, как надо было! Если бы я не тянул...
- А если бы ты не тянул, то победителем стал бы Волдеморт. Удивительно уже то, что в семнадцать лет ты вышел в бой и покончил с ним. Дамблдор – не смог! И никто не мог, а у тебя получилось.
- Это все пророчество, только я мог его убить. Дамблдор говорил, что...
- Гарри, ну что за глупости. А до пророчества – Он что, был абсолютно непобедим? Представь себе, что пророчество никто не услышал. И что? Не надо было с ним бороться, согнуть шеи – и под ярмо? Нет, дорогой мой, все значительно проще: никто, кроме тебя не хотел взять на себя эту ношу. Боялись, рассчитывали пересидеть, надеялись, что все обойдется. И Дамблдор твой разлюбезный – «пересиживал» двадцать лет, пока не появилось пророчество. А потом радостно сгрузил всю ответственность на ребенка и устранился.
Только неожиданно приобретенный вчера пепел на эмоциях позволил Гарри не вскидываться в защиту директора, а молча выслушать Энди. А женщина распаляясь, говорила о накипевшем:
- Я говорила Доре: не суйся в этот Орден! Ну, чем таким полезным они там занимались? И самое главное – кто? Два аврора, три школьных учителя, а остальные – старики и бабы, вроде Молли Уизли! Перетирали сплетни на кухне, тоже мне, борцы за свободу! Дамблдор был Верховным Магом Визенгамота, при нем принимался закон против оборотней, при нем Сириуса осудили без суда, а Малфоя выпустили за взятки... Что он мог, кроме как пудрить мозги? Вот и дочь повелась на его речи о Большей Пользе – и где сейчас моя дочь?
Гарри вжимался в спинку дивана: голос Энди все больше напоминал яростный визг Беллы. Вдруг она захлебнулась воздухом, растеряно глянула на съежившегося мальчишку. Потерла руками лицо и невесело усмехнулась.
- Прости меня. Это все еще болит...
- Я понимаю.
- Ты не понимаешь. Защитой граждан от Темных магов должны заниматься профессионалы, а не директор школы и его необученные школьники. А Председатель Визенгамота должен следить за исполнением законов, а не разводить шпионские игрища. Дамблдор сел на три кресла разом, и ни на одном из мест не выполнял свою работу хотя бы прилично, я уже не говорю «хорошо». Из-за его игр, - а не из-за тебя! - мы все потеряли любимых. А его называют героем. Поэтому я и сказала, что Победитель, для тебя – не самое плохое имя.Ты действительно – победил. Подумай над этим хорошенько.
С хлопком появилась маленькая эльфийка Тонксов:
- Хозяйка Энди, мастера Тедди пора кормить, принести его сюда?
- Да, Тинки, пора мастера Тедди представить его крестному.
Тедди Люпин был пухлым, мягким и очень-очень разноцветным! Младенческий пушок на голове переливался всеми цветами радуги. Энди с гордостью сказала, что Тонкс стала менять цвет волос только после пяти лет. Это значит, Тедди уже сейчас был очень неслабым магом. Наевшись, детеныш Муни радостно улыбнулся крестному отцу, и Гарри с печальной нежностью увидел улыбку Люпина.
Гарри возился с ребенком, пытаясь услышать в младенческом бульканье первые слова, а Энди негромко рассказывала, что пока Тедди еще мал, чтобы доверить его няньке, поэтому ей пришлось уйти с работы в Мунго. Оказывается, мама Тонкс была дипломированным целителем.
- А кстати,- спросила Энди, - почему ты не исправишь зрение?
Гарри страшно удивился, никто ему не говорил, что это возможно. Хотя... а чего удивляться – даже магглы давным-давно применяют лазерную хирургию, магам с их чарами и зельями такая тривиальная задача и вовсе легче легкого. Договорились встретиться на днях в Мунго, Энди собиралась туда с Тедом, на рутинную проверку.
Через два дня в Мунго Энди представила Поттера своему знакомому, целителю Робертсу. Робертс перед процедурой исправления зрения загнал Гарри в специальный кабинет, где, как он объяснил, Гарри должен пройти полную и всесторонюю проверку здоровья.Что-то вроде томографа у магглов, и диагностических чар вместе взятых.
- Это быстрее, чем диагностика палочкой, мистер Поттер, и намного полнее.
Полнее, это уж точно, думал Гарри, глядя на внушительную стопку пергаментов в руках целителя. Наверняка с самого рождения все мои простуды...
Целитель Робертс, досадливо хмурясь, пояснил:
- Сразу провести процедуру не получится.У вас, мистер Поттер, видимо, был очень нелегкий год, диагностировано физическое и магическое истощение, наложенное на предыдущие недолеченные травмы. Давайте поступим следующим образом. Я сейчас выпишу вам курс зелий. Принимать их будете с утра – вот эти, розовые. А перед сном – зеленые. И посередине – непременно трехразовое питание! И ни капли спиртого, молодой человек.Через неделю приходите, избавим вас от очков.
Гарри пожал плечами: стоило попить зелья, чтобы через неделю проститься с опостылевшими очками! Робертс отошел с пачкой диагнозов к окну, о чем-то тихо, но яростно переговариваясь с Энди.
Всю неделю приема зелий Гарри провел, валяясь на диване с дневниками родителей. Отец писал о Хогвартских шалостях, о попытках Мародеров стать анимагами, знакомые имена, сокращенные до начальных букв не представляли собой тайн. Хотя иногда попадались абзацы, которые приходилось расшифровывать. Ну вот, что бы это значило:
«Братцы Л идут по пути своей тетушки Венделины, видимо это в крови – шокировать магглов. Об их эскападе на Трафальгарской площади в Хоге ходят восторженные слухи, отец писал, что команды обливаторов Министерства не справились с утечкой информации и теперь магглы уверены, что видели летающие тарелки с зелеными человечками на Хэллоуин. А всего-то пара домашних эльфов с подносами! Круто!»
Единственной Венделиной, о которой знал Гарри, была Венделина Странная, которой нравилось гореть на кострах инквизиции. Странная... Лестранж? Это были братья Лестранжи? И они не мучали магглов, а просто призвали эльфов с обедом на Трафальгарскую площадь... И отец был от них в восторге, он их не ненавидел. Гарри посмотрел на дату записи: отцу было пятнадцать лет. Лестранжам на тот момент было больше двадцати или даже под тридцать. Они что же, общались?
В дневниках матери Гарри нашел ответ на этот вопрос.
«Магическая аристократия, - писала Лили Эванс, - практически ничем не отличается от маггловской. Та же запутанная сеть родственников, где потяни за ниточку и найдешь кузена, не с одной стороны, так с другой. Магглорожденным трудно понять, что все эти Розье и Блэки, будь они даже на разных факультетах, все равно встречаются на общих раутах и ездят отдыхать на воды одной компанией. И сколько бы не голосил Блэк о том, что не хочет иметь со своей семьей ничего общего, но живет-то он у своей тетки, матери Поттера. Мы с Севом вчера разговаривали об этом. Сев говорит, что гораздо справедливей общество, где заслуги определяются не кровью, а талантами. Только пробиться таланту, даже такому несомненному, как у него, в мире семейственности – просто невозможно без покровительства. Семья его матери не простила ей брака с магглом, теперь Сев не сможет воспользоваться помощью Принцев. Это обидно и несправедливо.Что же говорить обо мне, я здесь – пария, как дочка нашей школьной уборщицы. Беда магглорожденных не в том, что им не хватает знаний. А в том, что Хогвартс – единственная школа магии в Англии. Маггловская аристократия не смешивается с простолюдинами, разве что в университетах. У них отдельные, частные школы, где они варятся в своем соку и своем кругу.А здесь обучение смешанное, и нас давят не только историей своих семей, но и, будь честной сама с собой, Лилз, гораздо большим уровнем магии... Заклинания, которые я учу по три дня, у какого-нибудь Поттера получаются с первого раза!»
Постепенно, перечитывая то дневники отца, то дневники матери, Гарри понял, что его высказывание о собственном недостатке знаний в доме Энди было громадным преуменьшением. Зияющие пропасти лакун, а не недостатки. Слегка припорошенные элементарными сведениями о магических науках вроде Чар или Транфигурации. Смутно припоминалось, что все задачи по поиску информации в Золотом Трио нагружались на Гермиону, а сам-то Гарри всегда получал от нее уже переработанную выжимку, годную к непосредственному использованию. Вот, скажем, Законы Министерства – и когда они пытались спасать Клювокрыла на третьем курсе, и когда самому Гарри грозило судебное разбирательство после четвертого – он ведь ни в одну брошюру сам не заглянул! Почему?
–Ну я дураааак, ну идиоооот же, клинический! А зачем, когда на все есть Гермиона! Тупица! - Сосредоточенно ударяя лбом о стол, стонал Поттер, с ужасом представляя себе бесчисленные тома школьной и блэковской библиотек, которые ему волей-неволей придется перелопачивать, чтобы затянуть лакуны своего невежества.
В том, что их непременно нужно затянуть – и как можно скорее! – он не сомневался ни секунды. За всеми отцовскими байками и недомолвками(а зачем их подробно описывать в дневнике, когда все и так понятно, Поттеру-то родом) красной нитью проходила мысль об ответственности перед Родом. О преумножении не только родового состояния, но и родовой магии. Оказалось, что несмотря на симпатичное личико и изумрудные глаза Лили Эванс, выбирал ее Джеймс, как хорошую породистую кобылку на ярмарке, с дальним прицелом на разбавление застоявшейся чистой крови и в ожидании сильного магического потенциала у наследников. А не подходила бы по всем параметрам – потрахался бьы всласть и бросил, не она первая, не она последняя. Ни о какой большой любви в дневниках 19-летних Лили и Джеймса речь не шла. Хотя, конечно, они были очень привязаны друг к другу, скорее, как друзья, чем как любовники.
Разочарование в легендарной любви родителей почему-то не оказало на Гарри никакого разрушительного воздействия. Почему-то сильнее повлияло то, что Джеймс даже в 18 мыслил куда более рационально, подчиняясь целесообразности семейных ценностей.
Гарри представил себе свое ближайшее окружение. Вот Рон, наливается алым гневом и плюется едой при очередном выпаде против слизеринцев. Вообще, семья Уизли – шумная, как цыганский табор, и такая же простая... и незамысловатая какая-то. Все силы уходят на прокорм детей, на их обучение в школе, но уже после Перси, лучшего ученика, никто из детей не блещет хорошими оценками. Рон очень любит квиддич, но и в нем особо не выделяется. Шахматы... честно говоря, Гарри всегда считал(услышал, наверное где-то), что любители шахмат – хорошие стратеги. Из Рона стратег никакой. Слишком ему мешают сиюминутные приступы эгоизма и гнева. Одно его бегство из палатки взять – ну, чего он добивался-то, если подумать? Горячей мамочкиной еды? Ссоры между Гермионой и Гарри? Непременного-и-вот-прям-щас убиения Волдеморта, чтоб уже можно было пойти домой и хорошо покушать? Или памятная ссора на четвертом курсе – из друзей Мальчика-Который-Выжил Рон вылетел, потому что с ним не поделились славой, так, что ли? А потом вернулся – потому что там, куда он сбежал, славы было еще меньше?
Нет, Гарри давно на Рона не обижался, роновы закидоны всегда встречались легким пожатием плеч и перемигиванием с Гермионой: «Ну, это же Рон! Остынет – вернется». В нужные моменты Рон действительно возвращался, и помогал, и поддерживал. Просто приходилось вокруг Рона ходить с осторожностью, как возле соплохвоста.
Гермиона жаждой знаний и дотошностью напоминала Гарри мать, какой он узнал ее в дневниках.Ее интересы простирались во все стороны нового мира, и словно щупальца гигантского кальмара, захватывали кусочки новой и неизведанной информации. Сортировались, пересчитывались, раскладывались по полочкам. То, что Гермиона не могла понять или сделать сходу, оставлялось на потом, как, скажем, чары Патронуса. Но возвращалась она к отложенному непременно, как только позволяли накопленные силы или знания.
Ну и до кучи, сам Гарри, как составляющая Золотого Трио. Магически силен, в отличие от остальных «двух третей». Но ленив, как Рон. Любопытен? Очень, но не как Гермиона, надо признать. У Гермионы любопытство прикладное, если ей интересно, она горы перевернет, но утолит его. А любопытство Гарри всегда было сродни... Ох. Ужас-то. Жажде сплетен тетки Петунии! Ну какая, к Мордреду разница, что хранится в Запретном Коридоре??? Философский камень? Ну и Мерлин бы с ним, что ж ты туда полез-то??? Ах, спаса-а-ать... Чтоб не зря Спасителем называли, ага.
Гарри прищелкнул пальцами. Вот оно. Думай, голова, думай, я тебе шляпу куплю...
Чтоб. Не зря. Называли.
Называться психом и уродом у Дурслей, равно, как и соглашаться с ними было нестерпимо. Подсознательно Гарри никогда им не верил – ни в рассказы об автомобильной аварии, унесшей родителей, ни в их благородство и почтенность, ну как же, из чистого сердца приютили сироту-племянника. Да за одно то, что он пахал на них, как домовой эльф, соседи платили наемным уборщицам, поварам и садовникам! Это ж сколько Дурсли на Гарри сэкономили!
А вот поверить в то, что он Спаситель, Мальчик-Который Выжил и избавил магический мир от страшного Темного Лорда было... приятно. Очень хотелось не просто поверить, а и подтвердить мнение окружающих. Поэтому – конечно, Гриффиндор! Ведь на Слизерине учатся Темные Маги. Конечно, надо спасать Камень, иначе потом никто не назовет его Спасителем! Надо дружить только с правильными людьми... Ох, а это уже не Рон сказал. Это Малфой.
Кстати, о Малфое. Что там с судебным разбирательством?
Судебное разбирательство, похоже еще шло, но упоминаний в Пророке об оправдании Малфоев Гарри не увидел. Пришлось собираться и аппарировать к Министерству.
В Министерстве Гарри узнали только по очкам и по палочке, предьявленной на входе. Он и сам не сообразил, что одет «надлежащим образом», а вместо привычной щетки волос по спине хлещет конский хвост с ленточкой в тон мантии. В Аврорате замотанная секретарша, почти не слушая, отправила его к кабинету адвоката семьи Малфоев. Адвокат страшно удивился не только гарриному появлению, но и тому, что Гарри собирается выступать в защиту Малфоев. Подразумевалось, вероятно, полное утопление, удушение и развеивание по ветру его подзащитных. Гарри еще раз слил в думосбор воспоминания о помощи Нарциссы и Драко, получил твердое заверение, что теперь-то они непременно прозвучат в суде, и удостоверился, что, в случае чего ему сообщат.
Из Министерства удалось выйти неузнанным: больше всего Гарри сейчас опасался репортеров. Давать интервью ему не хотелось, как и озвучивать повод своего появления здесь.
Целитель Робертс снова отправил Поттера в диагностическую комнату. На выходе получилась стопка пергаментов, значительно меньшая, чем неделю назад, но все же солидная. Разочарованно прищелкнув языком, целитель посетовал:
- То ли зелья подействовали слабее, то ли ваше здоровье, мистер Поттер, дальше от нормы, чем я думал. В таком состоянии мы вам зрение не исправим, только ухудшим имеющееся. Давайте-ка я я выпишу вам еще пару зелий, попьете их три дня, вместе с уже назначенными. Приходите на той неделе, скажем, в среду. И посмотрим. Хорошо?
- Хорошо, - растерянно согласился Гарри. – А что со мной не так?
- Да я бы сказал, все с вами не так, молодой человек. Вот, смотрите. Эта диаграмма показывает ваш вес и рост в сравнении с прогнозом. Прогноз, как вы понимаете, не с потолка брался, а от ваших первых измерений в Мунго, в июле 81-го. Ниже прогнозируемого вне пределов допустимого колебания. Позже, к сожалению, ваши опекуны в Мунго вас не приводили.
- Моими опекунами были магглы, сэр. Магии они, как огня боялись.
Робертс хмыкнул недоверчиво, но развивать тему не стал.
- Далее. Это – диаграмма магических каналов, она показывает их постоянное подавление до недавнего времени, не то, искусственное торможение, вроде ограничителей, не то «пиявку». – На вопросительный взгляд Гарри, Целитель пояснил, - откачку вашей магии в посторонний объект. Ограничителей я на вас не обнаружил, слабый след виден в районе прошлого или даже позапрошлого года, но в этом случае, мы не говорим о злонамеренном ограничении вашей магии. Скорее всего, родительские чары до конца не развеялись, детям часто ставят такие, во избежание. Раз вашими опекунами были магглы, то снять их сами они не могли. Вот тут, смотрите, состояние кровообращения мозга, говоря по-дилетантски, уровень вашего мышления. И вновь – подавление, следы застарелой травмы, видимо, знаменитая Авада, которая вас не убила. Потом, через несколько лет, подряд несколько легких сотрясений, до конца не залеченных, пара залеченных, но не досмотренных до конца трещин... Квиддич, драки?
Гарри сокрушенно покивал, недобрым словом поминая Дадли и компанию.
- Ну, как следствие, рассеянность, плохая сосредоточенность, сюда же немного гиперактивности. Еще – несколько плохо залеченных переломов, но зато по всему телу: и ребра, и кости рук и ног, спортсменом я бы вам не рекомендовал становиться, кости слишком хрупкие. Впрочем, мы это поправим, поправим... Ну, что еще? А. Вот это просто восхитительно: в составе костной ткани присутствуют следы сильнейшего яда, и такого же сильного противоядия, до конца не выведенные организмом.
- Яд василиска и слезы феникса, - пробурчал Гарри неловко.
Целитель поднял на него круглые глаза:
- Вы это серьезно, мистер Поттер?
Пришлось рассказывать про Тайную Комнату. Робертс взмахивал руками, тряс головой и вообще, являл собой картину полного восхищения.
- Изумительно. Просто изумительно! Ну что ж, мистер Поттер, могу вам сказать, что хоть испытания в таком нежном возрасте у вас были совершенно неадекватными, кое-какую пользу они вам принесли. В ближайшем будущем, пока костная ткань окончательно не обновится(а на это уходит порядка десяти-двенадцати лет), вы полностью защищены от любых ядов, включая любовные зелья. Теперь я понимаю, почему так слабо подействовало то, что я вам прописал: в состав тех зелий входят компоненты, которые ваш организм принимает за яд. Надо полностью менять предписание...
Курс новых зелий назначили еще на неделю, Гарри растроился.Он-то уже через три дня хотел избавиться от очков!
Долго расстраиваться не получилось. Андромеда прислала сову с адресом нотариальной конторы «Стенли и сыновья». Гарри ухватил все свои фолианты-гроссбухи и отправился на встречу.
Мистер Стенли, который «и сыновья», Гарри только не понял, то ли средний, то ли младший, оказался жизнерадостным толстячком-попрыгунчиком, лысым, рыжеватым, с бородкой клинышком. Он радостно вспорхнул с места, при виде Андромеды, радостно расцеловал ее в обе щеки, и радостно бросился пожимать руку Гарри. Говорил он быстро, как горох из трубочки выдувал, и все горошинки его речи катились с радостным прищелкиванием.
-Мистер Поттер, очень, очень приятно познакомиться! Андромеда, дорогая, садись, пожалуйста, сейчас прикажу чаю, мистер Поттер, как поживаете, Сьюзан, чаю в кабинет! Очень-очень рад, садитесь, мистер Поттер, в ногах правды нет, но нет ее и в креслах, как говорится, чем могу вам помочь?
Гарри, обалдев от такого напора, покосился на Энди.
Андромеда, спасибо Мерлину за малые милости, с мистером Стенли и его манерами была знакома.
- Уолдо, Гарри нужен не просто нотариус или финансист. Ему нужен советник. Мальчика совершенно не обучали быть лордом.
Гарри поперхнулся:
- А я лорд?
- Ну вот видишь, в каком запущенном состоянии он тебе достался, - горестно сказала Андромеда мистеру Стенли. - Боюсь, что начать придется с абсолютного нуля...
Толстячок посерьезнел.
- Это удручает. Поттер, который не знает, что он лорд... Хм. Очень, очень удручает. Впрочем, - он мгновенно повеселел, - я возмусь за вас, мистер Поттер. Только сразу договоримся, мгновенной отдачи не ждать, учиться изо всех сил, домашние задания – да-да-да! А как вы хотели, без домашних заданий? – выполнять неукоснительно, и может быть, из вас еще выйдет толк, а мистер Поттер?
Гарри остро захотелось побиться лбом о стол.
Лордом он оказался дважды: Поттером по рождению и Блэком по завещанию крестного. Не вдаваясь в хитросплетения магического права, мистер Стенли объяснил, что он мог носить и ту, и другую фамилии, или ту и другую, по очереди, или сделать фамилию двойной. Главное же, что подразумевалось его лордством, он был обязан породить двух сыновей и передать им по Роду. Желательно, с соответствующим состоянием, преумноженным за время собственного «правления». Сложно, но вполне возможно, утешающе похлопал его по плечу советник. И поклялся, что со своей стороны сделает все возможное, чтобы Гарри помочь. Клятва оказалась магической, хоть и не Нерушимой, кабинет ощутимо тряхнуло, а в воздухе запахло озоном остаточной магии. Мистер Стенли потер пухленькие ручки и воскликнул:
- Ну-с, приступим!
Гроссбухи он попросил оставить на рассмотрение, а сам, непрерывно перекатывая слова-горошинки, что то очень быстро писал, на длинном пергаментном свитке. Наконец, закончив длинным росчерком, помахал свитком в воздухе:
- Это ваше домашнее задание на ближайшую неделю... впрочем, нет, будем реалистами: на две. – Гарри, услышав о реализме, поджался: фразу «Будьте реалистами, требуйте невозможного!» он где-то встречал. Длина свитка особых надежд не внушала. – Ну-ну, мистер Поттер, поверьте, тут нет ничего сверхъестественного, все, что могли, вы уже сделали. А после вашей эпической победы...
- Не было там ничего эпического, мистер Стенли, - сморщился Гарри. – И вообще, это был мой долг.
- Долг, говорите... Ну, пусть будет долг, пока. Потом мы с вами поговорим о долгах и должниках. Вот, через две недели встретимся и поговорим, хорошо? Я записываю вас прямо с утра, разговор предстоит долгий. И главное, не забудьте, - домашнее задание!
Мистер Стенли прихлопнул ладошкой по фолиантам, заканчивая разговор.
Гарри вывалился из нотариальной конторы оглушенный, ошарашенный и со слабым чувством чего-то явно упущенного в беседе.
- Не переживай, - улыбнулась Энди, - ты привыкнешь. Уолдо не любит терять время по пустякам и раздавать пустые обещания. Тараторит, конечно, быстро, если хочешь о чем-то его спросить, лучше заранее записывать вопросы, а то сметет своим энтузиазмом.
Гарри развернул свиток с домашним заданием и застонал: убористым почерком в нем был записан список из пятнадцати книг, обязательных к прочтению, далее шел совет найти учителя танцев(!) и этикета(!!!), список возможных учителей прилагался, - с облегчением перевел дух несчастный двойной лорд. Еще в свитке были указания нанять тренера-конника и фейхтмастера, с прилагаемыми именами. В конце, перед росчерком, была просьба озаботиться полным медицинским осмотром и принести мистеру Стенли результаты. Это был, пожалуй, единственный пункт, в выполнении которого Гарри не сомневался.
- Мне просто необходим хроноворот, я ничего не успею, – пожаловался он.
- Я помогу тебе с письмами учителям, - ободряюще улыбнулась Энди.
- Спасибо! Очень-очень большое спасибо, Энди! Ты мне так помогаешь... и с Мунго, и здесь, я... если я только могу что-нибудь сделать...
- Не забывай, ребенок, ты мой родственник. А родственники должны помогать друг другу, разве нет?
Только новообретенная безэмоциональность позволила Гарри не расплакаться прямо на улице.
Жизнь внезапно сделала кульбит и понеслась вскачь, совершенно невероятными прыжками. Распорядок дня был расписан поминутно, а следить, чтобы не сорваться с графика, Гарри попросил Кричера. Эльф, польщенный доверием хозяина, долго шмыгал носом.
Энди не только помогла написать учителям и тренерам письма, она же провела с ними пробные собеседования. Гарри, пожимая плечами, сказал, что все равно не разбирается в найме персонала, а Энди он вполне доверяет, и если от него что-то требуется, то он всегда... Дело кончилось тем, что Андромеда прислала ему уже согласованный график уроков и координаты аппарации каждого учителя. К немалому облегчению Поттера, все уроки отодвигались на несколько дней, оставляя время на чтение «домашнего задания» и коррекцию зрения.
В день прощания с очками был вынесен оправдательный приговор Нарциссе и Драко Малфоям. Свидетельство Гарри цитировалось всеми газетами, репортеры захлебывались предположениями о причинах такой благосклонности Героя к семье Пожирателей, а сам Герой с ужасом представлял себе реакцию Рона(да и всей семьи Уизли, если подумать) на эти статьи. Сразу из Мунго Гарри оправился к Энди, в слабой попытке спрятаться от ответственности. И напоролся прямо на «спасенных» Малфоев.
- Гарри, - обрадовалась Андромеда, - как ты вовремя! Как раз к чаю!
- Гарри? – удивился Малфой – Поттер? Это правда ты?
Поттер в это время судорожно прикидывал, где ж теперь ему прятаться.
- Нарцисса, Драко, - официальным тоном начала Андромеда, - позвольте представить вам лорда Гарольда Джеймса Поттера-Блэка. Гарри, вы, конечно уже встречались, но официально не знакомы: моя сестра, Нарцисса Блэк-Малфой, ее сын Драко.
Церемония официального представления дала Гарри возможность выдохнуть и немного прийти в себя.
- Эээээ... здравствуйте, миссис Малфой, м-м-м...Драко. Энди. Я, собственно, ненадолго...
- Нечего стесняться, проходи. Среди родни стесняться негоже, а мы, если ты помнишь, все тут немножко Блэки. А ты, кроме всего прочего еще и Глава Рода. Так что садись, я тебе чаю налью.
Драко все это время изображал из себя рыбку на берегу, пучил глаза и то открывал рот, то закрывал. Зрелище было презабавное, Гарри подумал, что охреневшего Малфоя ему видеть до сей поры не доводилось.
- Поттер, а Поттер, - слабым голосом поинтересовался Малфой, - а что ты с собой сделал?
- М-м-м... привел себя в порядок? Очки снял? А хвост мне эльф отрастил, - гордо похвастался Гарри. – Мне идет?
- Идет, - все так же слабо откликнулся Малфой. – Но это не ты.
- Ну, ты же слышал, я теперь глава Рода Блэков, а лорд Блэк не должен выглядеть неподобающе, - спародировал Кричера Гарри. Энди тихо засмеялась.
- Кричер взял Гарри на воспитание,- объяснила она Малфоям. Малфои переглянулись и очень одинаково ухмыльнулись друг другу.
За чаем, по традиции, о серьезных делах не говорили. Под негромкое журчание голосов Нарциссы и Энди Гарри потихоньку расслабился. Рон, конечно вспыхнет и завопит, да и прочие Уизли не обрадуются, но если он теперь Блэк, то... как там Энди говорила – родственники должны помогать друг другу. Ну, вот он и помог. Да. Именно так.
Так он сказал и Драко, который перейдя в гостиную, попытался начать его благодарить за свидетельские показания.
- Малфой, заткнись на минуточку и послушай меня. Твоя мать помогла мне, там, в лесу. Я не мог допустить, чтобы за эту помощь она оказалась в Азкабане, я, знаешь ли, привык долги отдавать.Что касается тебя – тебе предлагал помощь Дамблдор, кто я такой, чтобы отказать тебе в ней. Ну и согласись, Пожиратель из тебя был никакущий. И потом, Энди права – все мы немножко Блэки.
- Семья превыше всего, - согласился Малфой. – Неужели ты наконец это понял?
А Гарри понял еще одну вещь. Когда он проговаривал фразу о «помощи Дамблдора», к нему пришло ясное осознание того, что Дамблдор был тут совсем не при чем. Помочь Малфоям захотел он сам.
- Видишь ли, Малфой, семьи-то у меня до сих пор не было. И ту, что оказалась, очень хочется сохранить.
- Ну ладно... родственник, - захихикал Малфой, - если понадобится помощь – зови. А то вон, уже эльфы тебя воспитывают, невоспитанный ты наш.
На вторую встречу с поверенным Гарри приполз. Предыдущие дни, иначе, чем кошмарными, он называть не мог. Уроки танцев, выездки и фехтования нашли в его теле мышцы, о существовании которых он не подозревал. Учительница хороших манер обладала еще и хорошо поставленным оперным контральто, звук которого преследовал теперь бедного лорда Поттера в страшных снах: «Спину ровнее! Поклон ниже! Локти убрать!» Гарри с неожиданным юмором думал, что Рон на его месте уже пошел бы вешаться: застольный(да и прочий) этикет у друга отсутствовал, как понятие.
Книги он, конечно, прочитать не успел, но просмотренные наискосок тома о генеалогии Древних и Благородных Домов и деяниях их представителей вызывали невольное почтение, а заодно понимание, что История Магии отнюдь не заканчивается пересчетом восстаний гоблинов.
Мистер Стенли окинул быстрым взглядом медузу, распластавшуюся в его кресле для посетителей и предложил рюмочку укрепляющего бальзама. Проглядел результаты медицинского осмотра, покивал каким-то своим мыслям.
- Ну что же, лорд Поттер, давайте поговорим. Я взял на себя смелость провести небольшое расследование на основании ваших бухгалтерских документов, основные результаты я озвучу позднее. А пока – расскажите мне о себе. С самого начала, с детства. У меня на кабинет навешена сеть конфидециальности, ничто из сказанного не выйдет за его пределы. Мне хотелось бы увидеть ваш взгляд на ситуацию.
Рассказывать о себе оказалось неожиданно легко. Укрепляющий бальзам мистера Стенли расслабил не только ноющие мышцы, но и язык. Где-то на краю сознания промелькнула мысль о Зелье Болтливости, подмешанным кругленьким поверененным, но новоявленная рациональность возразила, что поверенный в чем-то сродни священнику, хочет исповеди, мы ее предоставим. Под конец Гарри даже увлекся пересказом своих приключений.
Поверенный кивал в нужных местах, охал, ахал, всем своим видом показывая интерес к повествованию. Тяжело было описывать только первый послевоенный месяц, с его чередой похорон и убийственным похмельем по утрам.
- И я... ну не мог поступить иначе. Я должен был магическому миру, понимаете?
Мистер Стенли задумчиво сложил пальцы домиком и медленно произнес:
- Я понимаю, что в вас воспитывали это чувство долга. Взращивали настойчиво, упорно и не считаясь с последствиями, да. Свято место, знаете ли, пусто не бывает. Вместо долга перед родом и магией... Впрочем, что пустословить, давайте это все запишем, для наглядности. – Схватив перо и пергамент, он разграфил лист на четыре колонки.
- Вот, извольте. Только прошу вас записывать только то, что именно сделала та или иная сторона для вас.
Гарри изумленно уставился на названия граф: Темная сторона, Нейтральная (Министерство), Светлая сторона и Магглы.
- Так понятнее, - обяснил мистер Стенли.
- Ну... хорошо. Темные. Волдеморт убил моих родителей, оставил меня сиротой.
- Принимается. С поправкой: Волдеморт пришел к вам в дом не армией. Скорее, я назвал бы это дуэлью, чем хладнокровным убийством. И получил возмездие тут же, развоплотившись на тринадцать лет. Нет?
- М-м-м... да. Наверное.
- Кто еще? Записывайте в хронологическом порядке.
Гарри крепко задумался. Объективно, на Темной стороне он мог назвать несколько Пожирателей, запомнившихся после Министерской «битвы за Пророчество». Ну, Малфоя-старшего. Люциус Малфой был, конечно, мразью еще той, но самому Гарри он... ничего не сделал? Дневник Волдеморта он подкинул Джинни. Но вовсе не потому что стремился досадить проклятому Поттеру, а чтобы подставить Артура Уизли за обыск Менора и сместить Дамблдора с директорского кресла. В Министерстве, где Малфой отвечал за операцию с Пророчеством, – Гарри сосредоточился на воспоминании – палочки вытащили школьники, и пуляться обезоруживающими тоже начали они. В Битве Малфой-старший не участвовал вовсе, стоял возле Волдеморта... и палочки у него не было!
Думать о причиненном и реальном вреде с Темной стороны получалось не очень. Гарри все время срывался на эмоциональное «Она убила Сириуса!» - «Но не вас», - следовал ответ. И Гарри понимал, что самому-то ему, в сущности, физического вреда не наносили.
А если и наносили, как Малфой-младший, пяткой по носу, то только в ответ на действия самого Гарри,- не припрись он шпионить в купе Малфоя под мантией-невидимкой, сидел бы себе спокойно в Большом зале, а не залечивал нос. А ведь даже школьные свары с
Малфоем проходили по однотипному сценарию: Малфой язвил, Рон вытаскивал палочку...
Мордре-е-ед.
- Хорошо, оставим пока Темных. Давайте Министерство. Оно у нас по закону Нейтральное, ну, во всяком случае должно быть таковым, для представления, как Темных, так и Светлых. Что именно для вас сделало Министерство, попунктно, пожалуйста.
- Ну... э-э-э-э... – Как-то ничего толкового не придумывалось.
- Хорошо, я вам помогу, – мистер Стенли забрал листочек с графами, на котором сиротливо стояло «Волдеморт» в графе Темных. – Итак. Начнем с имущественного положения, благо, бухгалтерские книги у нас под рукой. В ноябре 1981 года Указом Министра Багнолд была произведена консервация дома Поттеров в Годриковой лощине, с целью установления там мемориала. Это вообще, единственное упоминание имени Поттеров Министерством в тот период времени. Героически погибший, как все думали, Питтегрю получил орден Мерлина третьего класса, с выплатой прилагающейся премии наследникам. Что Министерство предложило своему Спасителю? Ничего, это я могу вам сказать точно. Хотя, если подумать не рекламными слоганами, а мозгами, то, как минимум, они должны были не консервировать дом, а отремонтировать – в нем должен был жить ребенок-Спаситель, с опекунами. Денежно-имущественные отношения с Министерством на сегодняшний день у вас ограничиваются получением ордена Мерлина за победу над Волдемортом в мае этого года и премией. Пока что у нас в графе – только материальный ущерб, а не помощь.
Далее мы перейдем от материального ущерба – к моральному. Поток грязи в Пророке, сразу после возрождения Волдеморта. И Фадж, и Скиттер традиционно нейтральны и по большому счету, не имеют права поддерживать точку зрения Темной или Светлой сторон.
Один – как Министр, вторая - как репортер, поставляющий новости общественности.
Суд над несовершеннолетним школьником, проводящийся в присутствии полного Визенгамота. Здесь мы рисуем стрелочку на причины самого суда: первое предупреждение за применение палочки в маггловском доме вы получили незаконно, поскольку магией пользовался домовой эльф. Расследовано это не было, а ведь занимайся Отдел по делам несовершеннолетних своими делами добросовестно, второе применение – через два года, с Патронусом, вообще не должно было привести к суду, а только к первому предупреждению. Но поскольку мы знаем, что суд состоялся по другим причинам, то к стрелочке о первом предупреждении мы рисуем слово «некомпетентность». Хороший адвокат только за одно это стряс бы с Отдела компенсацию. Объективная же причина суда, как и статьи Пророка – вторая стрелочка - в некомпетентности Министра и несоответствии его должности. Жаль, что я не был вашим поверенным в то время, – вдруг мечтательно закатил глаза мистер Стенли, - это какой процесс можно было бы устроить!
Перейдем к ущербу физическому. Тут можно кратенько, без долгих сантиментов: дементоры, Кровавое Перо, попытка Круцио. Все это - от сотрудника Министерства, заметим, не от Темного Лорда или его Пожирателей.
Прежде чем мы перейдем к колонке с магглами, я хотел бы напомнить, что провел небольшое расследование. Меня заинтересовало, почему лорда-волшебника воспитывали магглы. Видите ли, мистер Поттер, вы рождены в магическом мире. А значит, должны были иметь магического опекуна. И он у вас был, пока не очутился в Азкабане по ложному обвинению. И пока он не передал права на магическое опекунство, никто не должен был решать, где вы должны жить, и как воспитываться. Это если следовать духу и букве закона. Но вас определили магглам до ареста Сириуса Блэка!
Я посетил дом вашей тети, мистер Поттер и поинтересовался, на каких условиях она вас приняла, и главное, кем ставились эти условия.
Как вы и сами знаете, прямо из Годриковой лощины вас доставили на Тисовую и подложили под дверь Дурслей. – Перо скрипело, заполняя колонку Светлых. – Первое ноября, ночь, заморозки уже начинаются. Ребенка, который вполне может, если не ходить, то ползать – наверняка. Ну, возможно, наш добрейший директор Альбус Дамблдор и наложил какие-нибудь чары – сонные, согревающие, охранные – от бродячих животных, например... Проверить мы не можем, будем трактовать имеющиеся факты в положительном направлении. К ребенку в корзинке было приложено послание, где кратко обрисовывалась ситуация: Поттеры мертвы, ребенок нуждается в родственниках.
Через неделю, то есть уже после ареста и заключения в Азкабан Сириуса Блэка, Дамблдор нанес визит семейству Дурслей. Где было озвучено два основных момента. Первый: принимая вас в дом «без сопротивления» ваша тетя, якобы, замкнула древнюю защиту крови на себя. Об обрядах кровной магии вы прочтете к следующей нашей встрече, это будет ваше домашнее задание. А второй момент на той встрече звучал следующим образом: если семейство Дурслей желает получать материальную помощь для подъема племянника, то любые вопросы его воспитания должны быть согласованы с его магическим опекуном.
- Ничего не понимаю, - честно признался Гарри. – Материальная помощь – от кого? Дурсли всегда говорили, что я дармоед. Какой магический опекун, если им был Сириус?
- О, - расхохотался коротышка-поверенный, - а в этом и заключена вся красота комбинации! Поскольку с магами ваша тетка не хотела иметь ничего общего, письма с вопросами и отчетами о вашем воспитании она отправляла на номерной ящик лондонской почты. Оттуда же раз в месяц приходил чек на 500 фунтов. Что касается вашего воспитания, - мистер Стенли тяжело вздохнул, - Дурслям запрещалось говорить вам о существовании магии и магическом мире. Баловать вас подарками. Хвалить. Свою часть договоренности они выполнили. Чеки приходили вплоть до июля прошлого года.
Сочувственно поглядывая на своего ошеломленного клиента, мистер Стенли предложил прерваться на обед. За обедом, который секретарша Сьюзен принесла в кабинет, они молчали. Гарри пытался уместить новое знание о Дурслях в свою старую картину мира. Получалось плохо. Одно дело, злобная тетка, которая завидует сестре-волшебнице и поэтому гнобит родного племянника и совсем другое, злобная тетка, которой за злобу еще и платят! Это же практически карт-бланш. Делай с ним, что хочешь, только не говори, что он молодец, и маг впридачу...
- А кто платил Дурслям пособие? Дамблдор? – поинтересовался Гарри, отставляя в сторону чашку.
-Нет, мистер Поттер. Вы. Деньги уходили с вашего счета, по распоряжению Дамблдора. Как он смог заполучить ключ от вашего школьного сейфа – тайна сия велика есть. Я не знаю, и гадать не стану. У Дамблдора всегда были обширные связи. Хорошо уже то, что больше к вашим деньгам никто не имел доступа. Как и к другим хранилищам.
- Ну как, не имел, – я давал ключ от сейфа миссис Уизли и Биллу.
- А это ваше второе домашнее задание. Вы найдете и прочитаете все о Долгах Жизни. Пока я могу сказать, что семья Уизли не смогла бы навредить вам каким-либо образом, касается ли это материальных благ или чего-то другого, без непосредственного вреда для всей семьи.
Добавим к магглам еще что-нибудь, или перейдем к последней графе?
- Но мы же туда ничего не написали!
- А есть, что писать? Кроме лишнего подтверждения Статута о секретности?
Гарри развел руками. Все его выводы о жизни с магглами были подтверждением Статута: магия и магглы – вещи несовместные.Точка.
- Ну-с, давайте продолжим.Светлая сторона. Борцы за правое дело и вообще, хорошие парни. Про ваше появление на Тисовой – уже записано. А вот стоит упомянуть, кто вас туда доставил.
- Ну как же... Сириус вытащил меня из развалин и передал Хагриду. Вместе с мотоциклом, чтобы быстрее было.
- Вот! – воздел указательный палец мистер Стенли и угрожающе ткнул им в Гарри. – Вот именно! О мертвых – хорошо или ничего... Поэтому я не буду оскорблять память вашего покойного крестного отца... хотя надо бы. Всем известно, что Хагрид – не маг. Колдовать ему было запрещено. И вот, представим себе, что Лестранжи вместе с Краучем-младшим пришли разыскивать своего Лорда не к Лонгботтомам, а к Поттерам. И чем бы вам помог Хагрид? Вы рассказали мне, что Блэк сбежал из Азкабана потому, что увидел фотографию Петтигрю в Пророке. А теперь подумайте хорошенько и ответьте себе сами: где в обоих случаях была забота о крестнике?
Другой друг вашего отца, ваш почетный дядя Люпин, появился в вашей жизни только в роли профессора ЗОТИ. Отработал год и исчез. Потом вы встречались эпизодически.
Семейство Уизли. Прекрасные люди, дружная семья, участливые и сострадательные. Должны вам на сегодня три Долга жизни и ссуду на открытие бизнеса. Скажите, мистер Поттер, сейчас вас не удивляет поведение миссис Уизли на платформе 9 и ¾ на вашем первом курсе?
- Сейчас уже не удивляет, - медленно произнес Гарри. – Она искала меня специально?
- Разумеется. Никто из магического мира не будет кричать о Хогвартс-экспрессе и магглах на вокзале Кинг-Кросс. А Хагрид очень удобно забыл упомянуть вам, как именно добраться до платформы.
- Но для чего?
- Мистер Поттер, вы же неглупый молодой человек, ну начните же рассуждать! Для того, разумеется, чтобы исключить для вас любой факультет, кроме…
- Гриффиндора. Конечно.Спаситель не может быть слизеринцем. И умником с Рейвенкло. И Хаффлпафф тоже нежелателен, потому что общее отношение к барсукам – ниже среднего.
- Ну вот. Есть еще что-нибудь записать про Светлую сторону?
- А чего про них писать,- с неожиданной для себя самого злостью прошипел Гарри. – Это еще Снейп Дамблдору сказал, что он выращивал меня, как свинью на убой. Свинья завалила мясника, вот ведь незадача какая вышла…
- Ну что же, значит, мы закончили. Теперь давайте подобьем бабки. Красным цветом в графике обозначаются ваши долги. Черным – долги вам. Посмотрим? – Мистер Стенли взмахнул палочкой над списком и передал его Гарри. – Так что именно вы должны были магическому миру, мистер Поттер?
На пергаментном листке не было ни одного красного пятна.
Гарри с трудом удержал внутри рвущуюся магию, опасаясь повторения пятого курса и разгрома еще одного кабинета. Назначил новую встречу через неделю – сейчас он физически не мог думать о счетах и финансах, мозги плавились от полученной информации. Надо было успокоиться и все переварить в тишине и одиночестве.
Успокоиться не получалось. Никак. Прийдя домой, Гарри сорвался. Отпинал тролью ногу на входе, позвал Кричера, приказал избавиться от этого убожества.
-Но хозяин Гарри...
-Ис-пол-нять! – гаркнул хозяин Гарри. – Не можешь выкинуть – снеси ее на чердак или в подвал, но стоять здесь эта хрень не будет! И принеси мне бутылку из погреба!
Кричер, горестно заламывая руки поплелся исполнять приказания.
К вечеру лорд Поттер изволил напиться до состояния положения риз. Зафиксировав список «долгов» стоймя, он перечитывал его по сотому разу и громко раздумывал, стоит ли поднять Дамблдора из могилы, чтобы пару раз загнать его обратно, или напротив, пойти и спалить его Адским пламенем, чтобы уже никто не смог его поднять. С другой стороны, рассуждал Гарри, я же видел воспоминания Снейпа, я же знал, что я – оружие. Ружье, Мерлин его возьми, с одной пулей... Чего ж меня так ломает?
А ломает его оттого, что не только Дамблдору он нужен был пешкой. Получалось, что «просто Гарри» не нужен был никому. Рону и его семье – как ступенька к благосостоянию. Гермионе – как чистокровный друг, который поможет с проникновением в мир магов. Ордену Феникса, который сейчас всем выжившим составом обустраивался в Министерстве – как Мальчик с Плаката. А сам по себе, как личность... А если еще подумать – ну, кто он, как личность-то? Мальчик с Экспелеармусом на все случаи жизни? До лорда Поттера или лорда Блэка ему еще расти и расти.
-И я вырасту! – пьяно поклялся Гарри. – Я вам еще всем хвосты накручу, а кому я должен – всем прощаю!
Старый особняк Блэков тихо хлопнул дверьми, подтверждая клятву. Этот, пожалуй, и впрямь вырастет, и хвосты всем накрутит. Кричер на кухне сосредоточенно капал в антипохмельное зелье последнюю каплю очищающего, приготовленного по старинному блэковскому рецепту. Зелье, как утверждал его создатель Сайрус Блэк, очищало «не токмо тело от наивреднейших испарений, но и прочищало мысли в дурных головах пьяниц запойных, дабы отвратить от зеленого змия и избавить от страданий, кои вином лишь усугубляются».